Сорокин Сергей Алексеевич - выпускник Барнаульского ВВАУЛ 1974 года
В моём архиве имеется случайно сохранившийся пожелтевший от времени тетрадный листок.
Листок этот – копия письма одного моего подчинённого другому, такому же авиационному технику, как и он сам.
Техник этот лежал пару дней в санчасти («косил» от службы) в полутора километрах от офицерского городка, где было офицерское общежитие. Ну «соскучился» по общению с боевым товарищем и решил написать ему письмо - «постебаться» эпистолярно, иначе говоря.
Письмо это не попало бы ни к кому, кроме адресата, не знал бы ни я, ни вы о нём, если бы адрес нашего городка на конверте не был написан латинскими буквами!
И всё. В смысле всё закрутилось.
Местные грузинские девушки не отличались особой сообразительностью, чувством юмора, а единственным знакомым им иностранным языком был русский.
Тем более, «дэвушки», работавшие на почте, на сортировке писем. Увидев латиницу, не утруждая себя, они отправили письмо, но не в городок, а в … Москву!
С этого момента всё стало серьезнее.
Поплутав по столице, конверт оброс штемпелями инстанций и …попал на Лубянку в одну известную (во всём мире) организацию.
А куда бы оно ещё могло попасть, если уже первая его строчка, в отличие от адреса на конверте написанная по-русски, выглядела довольно интригующе:
«Вот и всё. Мы – агенты парагвайской разведки!»
Я до сих пор не смогу на карте мира показать Парагвай, но всё равно, даже сейчас впечатляет! А представьте - как тогда!
Далее текст письма требует пояснений местного, гарнизонного характера.
Вторая строчка: «С…ян – наш человек…» означала, что в парагвайскую шпионскую сеть попал и сам начальник политотдела полка!
Ах, как он умело маскировался! Какие речи о необходимости надёжной защиты всего созданного советским народом двигал! Да и этих техников и прочих негодяев, нарушителей воинской дисциплины как прилюдно, пригарнизонно клеймил!!
А сам - практически их резидент!
В общем, «засветились» сами и его прихватили.
Далее излагался «шпионский» план, предусматривавший: «…дальнейшую симуляцию болезней, распространение слухов об употреблении наркотиков (марихуаны и ЛСД), а также уклонение от службы с целью последующей демобилизации и отъезда…», но не в Парагвай, а в Киев. Там одного из них ждала мама (в почтенном возрасте), живущая одна в трёхкомнатной квартире на Крещатике, и которую сын бы потерял в случае кончины матушки.
А в следующей строчке и место их конспиративных встреч раскрыли: «Место встречи - Парцханаканеби (грузинская деревенька, примыкающая к офицерскому городку), дом деда Кузьмы» (круглосуточно торговал вином и чачей).
И пароль использовали всем известный с первого месяца службы в Грузии: «Арака ара рис?» - «Выпивка есть?». И отзыв: «Хо, батоно, заходы!» - Да, дорогой, заходи!
Ничего святого, провалили ближайшую к гарнизону винную точку!
Ну, как они могли быть с нами в одном коллективе после этого?!
Уволили их.
Много позже.
И не за это. Так, по совокупности.
В «конторе» – всегда были ценители шуток и сотрудники с чувством юмора. Спустили они злополучное письмо обратно (по своей линии).
Даже полагающегося в таких случаях «а-та-та» не было. Видимо, довольны «органы» остались: таких орлов воспитали!
Нам с замполитом это письмо (вместе с конвертом) передал офицер, который был в каждом серьёзном полку.
Нормальный, кстати мужик был, это уже без шуток. Служил, без нужды волны не гнал, зоба не надувал, с синими номерами не ездил. Тихо так, незаметно, но всё по делу.
Вот он-то точно не был «агентом парагвайской разведки»!