Жибров Александр Владимирович - выпускник Барнаульского ВВАУЛ 1977 года

(О 18 ГОДАХ «ДО» И 14 - ТИ «ПОСЛЕ»…)

 

ЖАРКОЕ ЛЕТО 1973 ГОДА

 

«Платили бы 200 рублей в месяц –

всю жизнь курсантом можно быть!»

курсант Ежков В.Е., 75 к/о.

 

Начало пути в авиацию

 

12 июня 1973 год. Фрунзе, железнодорожный вокзал провожают одноклассники, а нас (пока только будущих абитуриентов) набралось аж 15 человек. У всех моих друзей, как и у меня, впереди сплошная неизвестность. Вступительные экзамены и мечты.

И вот поезд тронулся, я еще не знал, что уезжаю навсегда из этого города, а может даже из "той замечательной жизни", которое называлось "детство".

В поезде перезнакомились, и сутки прошли совсем незаметно. Зато заметно появилось волнение, когда проводница объявила:

- Барнаул, готовьтесь на выход!

Хотелось в тот момент одного – что бы через несколько дней не сесть в такой же поезд в обратном направлении. 

До училища добрались быстро, хотя и пешком, по пути бесконечно спрашивая:

- Как пройти к Летному Училищу?

Люди вежливо и добродушно все объясняли, особенно девчонки, потому что приставали только к ним. И вот ( нас таких уже набралось человек 25) подошли к КПП. Время приближается к полночи, но темноты сильной нет. Дневальный, которого нам дали в провожатые, недовольно пробурчал:

- Опять ночью приперлись. Ходи тут с вами до утра!

Пока шли до казармы возле бани увидели на посту курсанта с карабином. Ясное дело, выпендриваясь перед нами, абитуриентами, отпустил какую-то шутку:

- Что, еще «летчиков» ведешь?

А нам он показался «мечтой», правда, пока несбыточной.

Вот и она, старая 3-х - этажная казарма возле клуба. Зашли на первый этаж сразу почувствовали характерный запах казармы. Тишина, кто-то сонный прошел в туалет. Да, многовато тут будет желающих…

Быстро появилось двое, по виду понятно, что абитуриенты, только из армии, (Ходебко Леша и Саня Дерусов). Построили, повели в бытовку за постельными принадлежностями (это оказались матрасовки и наволочки набитые соломой!), провели на второй этаж и пожелали спокойной ночи, а заодно разжились печеньем, колбасой и, сохранившимися, домашними пирогами.

Легли в обнимку с круглым матрацем, невольно подумав - "что, все время, так что ли?» А двоим, ну не спится! Спустя минут 20, в тишине раздается:

- Ну что? Кто пойдет на бл@доход?

Все это с непередаваемым волжским акцентом. Двое желающих нашлось, мотивируя тем, что скоро не выпустят на волю. Ушли. Появились под утро. Рассказали как через полчаса, так называемого «бл@дохода», заснули на лавочке на улице Ленина перед казармой. Взрыв смеха!

А еще через 10 минут нас разбудила непривычная команда - "Подъем! Стало понятно, что это надолго. После утренней суматохи началась более-менее определенная жизнь, которая через несколько дней превратилась в "распорядок дня".

Отделение, строй, казарма, столовая, ВЛК, экзамены, мелкая работа целый день, где придется, вернее, куда заберут и постоянный "отсев" абитуриентов.

Первое знакомство с друзьями - на сутки поставили дневальными в казарме, где практически, кроме нас не было никого.

Сережа Кайгородов, Володя Поляков и я (дружим до сих пор) попали в наряд. Через два часа решили составить график - чтобы знать, когда поспать можно. Досталось мне, ну я и составил! Им получилось по 9 часов, а мне 6. Смотрю, что шушукаются между собой, подходят часа через три и «чем-то» не довольны. Я опять беру график, минут 5 объясняю и вроде все нормально. Но через час опять идут! Не может быть одинаково 9 часов и 6 часов? Ошибку свою я, конечно, нашел, хотя в сумме красиво выходило 24 часа. Но фразу за спиной услышал:

- Ну, «азиаты» дают! За ними глаз да глаз нужен.

Как то после одного из экзаменов посчастливилось попасть в ангар! Нас было человек 5. Прошли «спецконтроль», сказали, что доверяют самое святое в училище. На радостях полы помыли до блеска за 30 минут, потом знакомились с самолетами. Сейчас вспоминаю, сколько впечатлений было тогда, хотелось только одного - поступить, а то, что придется на этих самолетах летать - тогда верилось с трудом.

И вот незаметно наступило начало августа. Осталось нас сравнительно немного (человек 500). Многих уже хорошо знаешь, все перезнакомились, да географию Союза узнали лучше - первый вопрос был всегда - "откуда?".

4 августа построение. Стоим, притихли. Начали зачитывать списки поступивших. Свою фамилию слышал, но все равно как-то сомневался. Тут было все: и радость, и сильное разочарование. Тех, кто поступил, сразу вывели из строя, "погрузили" на машины и повезли на "дерн" для спорткомплекса. Конечно, момент был подобран отлично - накопали столько на радостях, что можно было и полгорода «задерновать». Было радостно, но и в тот же момент просто не верилось.

 

Первый курс

 

Началась курсантская жизнь. Курс "молодого бойца". Форма, сапоги, отдание «чести». Неуклюжие, форма мешком сидит на худощавом теле. Смотришь, на случайно появляющихся курсантов 3 и 4 курса, как на что-то необыкновенное. Стали оформляться "отделения", "взводы". Каптерщик (Дерусов Саша) - у которого сначала ничего не выпросишь по размеру, одним взглядом определял нашу фактуру и бросал нужный размер. Наше 75 к/о, два командира отделения: Серега Безносов и Петя Лазарев. Заместитель командира взвода - Миша Сенчук. В общем, началась армейская служба. Кормили нормально, но всегда хотелось есть, причем даже ночью! Постоянно два желания: есть и спать. А если серьезно - жили весело и хорошо!

75 классное отделение в День принятия Присяги

В сентябре приняли присягу, совершенно случайно осталось несколько фотографий всего классного отделения. Пацаны - пацанами!!!

Начались занятия. Сначала непривычно, но только первое время.

Эпизодически с полетов «проплывали» курсанты 2, 3 курса. Летчики! На нас смотрели как на желторотиков. Потом появился 4-й курс. Это вообще не передать! Взрослые дяди, что там с нами сравнивать. Правда, был один конфуз. Саня Раков решил через окно первого этажа попросить закурить. Парень невысокого росточка, держа за руку малыша, вежливо ответил, мол, не курю. Санек, в резкой форме, ответил, что думает про таких «гражданских», когда, мол, «мы едим тяжкий хлеб солдатский»!!! Через минут 10 появляется тот самый парень, а это четверокурсник с сынишкой гулял под родными стенами! Разобрались, извинились.

 

Картошка

 

Несколько дней на первом курсе ездили на картошку. Своего рода отдых от строевых и теоретических занятий. Норму дали (в корзинах) большую. Попробовали работать в полную силу, поняли, что все равно в передовики не успеем попасть. Нас трое (Гужов, Залазаев и я). На поле грязь, уборка идет медленно. 

Часа через два кто-то задал интересный вопрос:

- Ну что? Так и будем в грязи копаться?

Сбросились. Гонец рванул с места в незнакомую деревню, которую еще обещал найти. Сидим. Думаем. Саня Гужов - выдумщик был, какого еще поискать надо. Всегда что-то придумает, что бы облегчить труд курсанта.

- А не расплести ли нам корзиночку немного?

Уменьшили в размерах, все равно грамота не светит. А тут еще кто-то из начальства взбодрил нас новостью, что кто соберет первый норму – пойдет в увольнение! Мы еще ни разу в городе не были с момента поступления. Смотрим «тройки» ускорили выработку, а мы заметно отстаем. Через час тихонечко сходили в посадку – это посланец пришел с рюкзачком. Отдохнули. Работать совсем расхотелось. Получилось как азиатской пословице: «Чай не пьешь – какой работа? Чай попил – совсем ослаб!»

Компания друзей в перерыве. Серых, Губаев, Жибров, Ежков, Лазарев.

Тут еще посмотрели «спектакль». Руденко случайно сломал черенок лопаты, парень самый здоровый на курсе и та лопата, как для меня ложка в его руках. Он в сердцах, от налипшей грязи и приложил об землю. Лопата пополам. А тут заместитель начальника училища по тылу, тогда еще подполковник, Фейгельсон проходил рядышком. Увидел порчу имущества. Подходит к Рудику (ему как раз по пояс), берет обломок и угрожающе (в воспитательных целях конечно!) кричит слегка картавя:

- Я те фотокайточку попойчу! Если Ты есе лопату сломаешь, я…!!!

Продолжаем работу. Инвентарь портить нельзя, корзина превратилась в детское ведерко, а от плана отстаем. Перекур.

Тут опять Сашка Гужов берет большую картошку, чистит прямо об лопату и, начинает есть! Съел. Берет вторую!

- Ты что с ума сошел?

- Да нет, я могу много съесть, свободно.

Тут уже мы с Залазайчиком силой прерываем бесплатный процесс - переводим в платный аукцион. Спорим с кем-нибудь, что Гужов съест любую картошку на выбор, но, за 3-4 корзины. Народ сначала купился – Сашка поел «крахмала» вдоволь. Самое главное – без последствий. Но после этого вышли в середнячки.

А победил тогда Мишка Байсаров с друзьями, правда, в увольнительную Мишка пошел через санчасть, немного надорвался.

Госэкзамены, походка в развалочку, идут не спеша. Планшет! Форма застиранная, разве что соль на спине не выступает. Потом у них выпускной. Мы группой попали в «команду оказания помощи» - любой. Помогали грузить вещи, некоторым даже через забор, потому что у КПП стояла целая делегация во главе с будущей невестой, тещей, тестем. А мы, тем временем, перебрасывали чемоданы через забор на Партизанскую. Убирали казарму, иногда «перекладывая» тела лейтенантов с места на место.

Как «память» от выпуска 73 года осталась толстая свечка, сантиметров 10 в диаметре. Сохранилась почти до выпуска, иногда вечером тоже зажигали. 

7-е Ноября. Первый парад, а вечером (по традиции) и первый выход на танцы в"кулинарный " техникум, расположенный сразу за забором. Контингент точно как "сдоба, " соответствуют профессии.

Месяца через 4-5 уже привыкли, жизнь наладилась, все стало нравиться. Коллектив - великое дело! Друзей много, все со своими причудами и особенностями. Петя Лазарев, Витя Ежков, Саня Кузиванов, Юра Сметанкин, Саша Залазаев, Женя Серых, и можно перечислять всех. Саша Раков, Саша Гужов – боже, сколько мы с ними нарядов переходили. Когда у нас появился новый зам. ком. взвода Саня Наумов - про "любовь" его к нам (Раков, Гужов, Залазаев, Жибров) говорить можно много. К весне нам стало перепадать 10-12 нарядов в месяц: УЛО - казарма – столовая – УЛО – казарма - столовая. Кольцо замкнулось! Всю весну мы меняли друг друга в столовой (Раков - Гужов) - (Залазаев - Жибров), а там вечером картошка, ровно в 18.00 удаляющаяся фигура дежурного (курсант 3-го курса) со штурманским портфелем в магазин.

Чуть подробней: не знаю почему, но Наумов был патологически к нам неравнодушен! Нас четверо, все «Саши», естественно дружили, не скажу, что был особенным хулиганом, правда и свою лепту, конечно, вносил, а иногда был и инициатором, но в основном мне доставалось скорее за компанию. Они же просто не переваривали друг друга.

Порой даже приходилось вмешиваться, т.к. тоже есть предел. О чем-либо говорить с Наумовым было бесполезно, поэтому честно отрабатывали наряды, иногда даже с удивлением стал замечать, что есть занятия, самоподготовка. А если учесть, что это длилось до полетов, то можно понять как долго.

 

Это сладкое слово - санчасть!

 

Перед первой сессией заболел, что не мудрено было зимой, и с температурой 39 пошел за таблетками в санчасть. Попал к капитану Фоменко (начальник санчасти – классный мужик!!!). Быстро посмотрел, послушал и сказал убийственную фразу:

- В санчасть курсант! Срочно ложиться! Иди, бери вещи и через час, что бы был на койке!

Я задал идиотский вопрос:

- А как же сессия? (до нее осталось 3-4 дня, а там отпуск).

Он посмотрел, улыбнулся и промолвил:

- Потом узнаешь. А сессия? Куда она денется!

Шел как горем убитый. Отпуск, показалось, пролетает мимо. Сразу скажу, все сессии пролежал в санчасти. Потом туда даже был конкурс, не так – то просто было попасть. А еще через два дня, в спешке, красивая медсестра, делая укол в вену, так его влепила быстро, что все поплыло перед глазами (хорошо, что проходивший в этот момент Фоменко успел поймать мою голову перед касанием земли с табуретки). Сестра виновата. Спору нет. Потом все время смотрела как «провинившаяся». Но результат был. Рука в локте опухла, синяк размером с тарелку, но самое смешное – не мог ее поднять. Врачи повязку организовали, и еще с температурой пошел на первый экзамен – физику. Получил массу удовольствий! Без очереди! Преподавательница – сама любезность! В зачетке – оценка. Тут здоровье поправилось, а выписываться не хотелось, так как, встретив Наумова (который поинтересовался – «Когда?»), подумал, поеду в отпуск из санчасти.

А как проходили дни? Просыпаешься около 8 утра от бодрого крика санитарки. Тетка в возрасте, специфический говор (даже не знаю какой точно?):

- Ро-о-бя-т-ы-ы!!! На за-а-втри-и-ик!!!

Завтрак, сон, обед, сон, ужин, беседы, сон!!! Высыпался за все будущие наряды! А если еще в санчасть вместе попадали, то становилось вообще классно. Такое до сих пор помнится!

А вообще на первом курсе было довольно спокойно и хорошо.

 

Первый отпуск

 

Зимой, в начале 1974 года, мы, первокурсники, с вожделением смотрели на календарь, отсчитывая последние дни до отпуска. Всем знакомо это состояние, когда даже не важно, какие оценки будут стоять в зачетке, лишь бы скорее получить отпускной билет.

В аэропорту Барнаула, абсолютно не договариваясь, перед регистрацией встретились все "азиаты": Саша Одинцов, Серега Санин, Володя Панченко и я. Хотя нам с Володькой во Фрунзе, но из-за отсутствия рейса, решили "рвать когти" через Алма-Ату. Погода летная, удобно устроились в самолете Ан-24, полностью уверенные в том, что через два часа приземлимся в Алма-Ате. Задремали сразу, наевшись конфет Аэрофлота и запив минералкой.

Но где-то через полтора часа самолет пошел на снижение, а стюардесса объявила "радостную" новость - что погодным условиям Алма-Ата не принимает, посадка будет в Балхаше. Что за город? Садились в сумерках и при заходе на посадку было хорошо видны дымящие трубы какого-то завода. Небольшой городишко, часть которого была накрыта смогом. А еще через 5 минут нас попросили выйти, рейс и посадку объявят дополнительно.

Таким увидел первый раз город.

В маленьком здании аэровокзала было не протолкнуться, пассажиры заняли все места даже в проходах, а мороз под 25 градусов и сильный ветер никаких надежд на что-то хорошее не обещал. Первые полчаса попытались бродить по этажам, а от постоянных объявлениях о переносе рейса по метеоусловиям стало понятно, что ждать, видимо, придется долго.

К 23.00 стало ясно, что ночь мы проведем здесь и только новые "удивленные" лица пассажиров с приземляющихся самолетов, тоже по метеоусловиям, подсказывало – "надо искать ночлег!" Вся Средняя Азия была закрыта туманом, и Балхаш служил перевалочным пунктом для всех аэродромов. Сработала курсантская смекалка. Проходив почти 5 часов в этой толчее, не имея возможности присесть, поесть, выпить и закусить, решили оборудовать хоть какое-то "спальное" место Тут подходит с радостными глазами Саша Одинцов и говорит:

- Есть место! Просто люкс, с отдельным входом, правда спальных мест всего три, но один будет дневальным.

В 23.00 закрывался ресторан на втором этаже, маленький гардероб который освобождался, конечно, показался нам "люксом". Проводив дедушку-гардеробщика, мы сразу заняли долгожданный "номер". Так до утра мы и перебивались в полусонном состоянии, растянувшись на колченогих стулья, в шуме постоянных объявлений прилетающих рейсов и их дальнейших переносах

Рано, в 6.00 утра, мимо нас в буфет потянулись "родственные души". Мужики в зимнем ЛТО, кокарды на шапках авиационные, быстро заходили в буфет. Через пару минут, отсчитав мелочь и крякнув от удовольствия, что-то жуя, спускались вниз. Кажется, Серега Санин сказал, что здесь на аэродроме базируется полк "разведчиков". Около 8.00 в здание аэропорта мы услышали настоящий рев реактивных двигателей, а ещё через несколько минут взлет самолета. Толкаясь на перроне, в 20-ти градусный мороз, смогли увидеть очертания рулящего и потом взлетевшего самолета. Конечно, с нашим "опытом" летной работы, быстро разобрались – это "Як-28"!

А еще через два часа мы сидели в самолете Ил-18 направлявшемся в Алма-Ату, объединивший всех желающих улететь хоть куда-нибудь. Взлетали с курсом на юг(224 градуса), медленно прорулив по ЦЗТ - увидели стоящие Яки, даже пару Ил-28, копошащихся техников, летчиков в ЗШ-3, стоящих, курящих и просто что-то размахивающих рукам. Народ в салоне, как по команде, стал махать руками в иллюминаторы. Настроение стало прекрасным, несмотря на беспокойную ночь. Мы улетали, впереди был первый курсантский отпуск!

 

Р. S. К слову сказать, через несколько лет эта картина повторилась один в один.

Мы со штурманом только прилетели после большого маршрута, вдобавок опаздывали на второй вылет и решили в высотку не идти. Быстренько забежали за угол КПИ, прямо там на ЦЗТ, ну, и, как положено, стоим. На улице мороз и солнце. Вдруг из-за угла появляется медленно - медленно рулящий Ил-18, во всех иллюминаторах лица пассажиров, с интересом рассматривающих самолеты.

А тут мы стоим с Валерой Соловьевым, лица довольные. Надо было видеть пассажиров, улыбающихся и махающие руками, до них было всего метров 30-40.

Вот так состоялось первое знакомство с Балхашом, в тот момент еще не знал, что первый гарнизон будет именно он.

 

Хочу два слова сказать про первый, зимний, отпуск. Были мы в нем всего две недели и, когда приехали, вечером нас проверил "Папа Сурис" (замечательнейший Человек!!!) ему не понравилась наша прическа. Он приказал постричься всем "под ноль". Нас было как раз 11 человек (футбольная команда!) И вот решили подурачиться - все постриглись прямо в казарме под "Владимира Ильича". На вечерней проверке присутствовал наш замполит, и, увидев в первом ряду 11 "ленинцев", его чуть удар не хватил! Надо было видеть его выражение лица, особенно красиво смотрелся Лева Макушкин. Спал в ту ночь капитан Голиков видимо плохо. После отбоя "обнулили" головы как положено, только уже под "Котовского". А утром майор Сурис посмотрев на нас произнес:

- Приятно посмотреть на вас. Орлы!

До сих пор вспоминаю Суриса с большой теплотой и уважением. Курсанты называли его «Папа Сурис». Теперь точно знаем, что был как отец, строг, справедлив, внимателен, любил нас всегда. Мы и тогда понимали, но теперь это воспринимаешь во сто крат лучше. Очень жалею, что случайно встретившись в Черновцах (84 год) не было времени пообщаться. Встреча была неожиданной, в парикмахерской, тепло поговорили, обменялись адресами, но потом заезжал не застал дома. Мудрый, внимательный, вежливый, понимающий. Слов можно говорить много и только хорошие.

Кстати, после такого опыта работы, получил «профессию» парикмахера. Постригал до самого выпуска, причем не плохо. А один раз в Топчихе пришлось и командира полка постригать. Но об этом чуть позже.

Весна, потом и лето наступило. Была и определенная вольность, которой кстати потом уже не наблюдалось. Как то заметил пару человек спокойно загорающих за ангаром. Решил тоже сходить. Через несколько дней там уже собиралось нас, любителей математики и физики, человек 10-15 с нашего курса, а некоторым еще тогда нравилась высота, ходили на крышу строящейся казармы. До сих пор удивляет одно, что никто из преподавателей, офицеров не «обратил» на это внимание. Понимали видимо, что и это надо.

 

Первый залет

 

Перед самым окончанием первого курса наша компания (Жибров, Гужов, Залазаев, Раков и кто-то еще, забыл) влетела с «употреблением». Были танцы. Сашка Раков успел смотаться в город, принес портфель с содержимым. В УЛО занесли в подсобку. Мы были в лучшем положении, периодически заходили, освежались. А Сашка Раков сидел за барабанами, играл в ансамбле. Глядя на нас, веселых и довольных, сильно страдал. Потом не вытерпел и говорит:

- Замени меня на пять минут!

Пришлось. На нового участника группы не обратил внимания никто. Танцы продолжались без перерыва. А Сашке так понравилось, что его 5 минут стали заметно увеличиваться.

Итог: командир взвода Кузьмичев вычислил нас всех, причем по отдельности, в разных местах. Я продержался дольше всех, подвела осмотрительность – прощаясь с девушкой в метрах 30 от ступенек УЛО, не обратил внимания на интонацию, когда меня кто-то позвал. На громкий, нетерпеливый крик махнул небрежно рукой, мол, отстань, а когда попрощался и направился к дверям, увидел, что на крыльце, скучая, стоит только Кузьмичев в одиночестве. Тихо прозвучало :

- В канцелярию.

Пришел в казарму. Там уже начинается вечерняя проверка. Встал в строй. Не шевелюсь, как всегда учил папа Сурис. Началась проверка. Кузьмичев проходит мимо строя и увидев меня, остановился и тихим голосом повторил:

- Я сказал в канцелярию, Жибров!

Открываю дверь, а там, в сборе вся наша компания и еще пару курсантов. Увидев меня, понимая, что вечер удался, канцелярия разразилась таким смехом, что тут же услышали грохот шагов Кузьмичева.

Пару дней нас не трогали. Сдавали экзамены и до отпуска оставалось не больше недели. Затем сказали, что после обеда состоится заседание «совета» курса, где и решат нашу судьбу.

Смотрим - все проследовали в канцелярию, дверь закрылась. Мы постояли минут 10 и решили скоротать время в «булдыре», выпить по чашечке кофе. Проходя мимо открытых окон канцелярии, слышим «гневный доклад» Кузьмичева, свои фамилии, в общем, процесс пошел!

Подошли к двери и тут, как специально, разгружается машина. Печенье, пряники, лимонад, и в уголочке скромно стоит ящик пива. Почему то желание созрело у всех одинаковое – по бутылочке! Водитель сразу предупредил, что сдачи нет, поэтому отвалили по 50 копеек!

Зашли в «булдырь», взяли стаканы, налили и подняли. Тут Сашка Раков, увидев тень в окне от фигуры Кузьмичева, успел сказать:

- Кузьмич!

Моментально стаканы и бутылки перекочевали на подоконник за шторы, под прилавок продавщице, а ребята, сидевшие за соседними столами с удивлением обнаружили, что их стаканы с чаем оказались у нас в руках.

Кузьмичев ворвался как ураган, розовые от возбуждения и радости щеки говорили сами за себя, что его предыдущая работа оправдана. Мы сидели, тихо пили чай. Пива нет.

На недоуменный взгляд командира взвода ответили невинным немым вопросом:

- Уже вызывают?

Пауза секунд 10 и в этот момент с подоконника падает неудачно поставленная кем-то бутылка «жигулевского»! Кузьмичев торжественно отдергивает занавеску, а там еще две, тихо сползающие, бутылки с пивом. Идем за ним следом как на расстрел. В канцелярию нас так и не позвали, что тут разбираться.

А на «совете» было так. Пока мы ждали в коридоре, все эпизоды «задержания» были озвучены Кузьмичевым. Перешли к прениям и предложениям по повестке дня. Сурис был настроен лояльно, дело в том, что в тот момент Саша Раков практически уже был отчислен, вернее у него уже хвостов хватало и подавать еще несколько человек на верх, в их планы, видимо, не входило, тем более по разным причинам с курса отчислялось человек 5-7.

Но замполит Голиков и Кузьмичев настаивали. Другие их убеждали, убеждали, что курсанты все нормальные. Кузьмичев стоит как «Брестская крепость» на своем.

И тут мы проходим к машине, берем пиво и заходим в чайную.

- Да Вы посмотрите! Они уже пиво пьют!

В итоге папа Сурис принял командирское решение - ограничились внушением.

 

Второй курс - Топчиха

 

Отгуляли летний отпуск, и начался 2-й курс. Приступили к изучению Л-29, стали немного серьезней, да и второй это не первый, растешь уже в своих глазах! Город весь знаешь, чувствуешь себе свободно, увольнение приобрело совсем другой смысл, а не просто выйти в город - на людей посмотреть. Посиделки в пельменной, шефская работа в школе, знакомые. Приятно вспомнить! А сколько было интересного каждый день. Зимой запомнился Серега Лосев. 

Он уже стал «моржом», ходил на прорубь и т.д. Кто-то еще пытался подражать, но Серегу я запомнил хорошо. Были с ним в отличных отношениях. Был в наряде, в казарме тишина, все на занятиях. Приходит Серега с Оби, а на улице минус 30, разделся, готовится к обеду, прилег на койку. Я вспомнил, что старшина говорил проветрить помещение, открываю форточку в стороне от Сереги. Он тут же вскочил, закрой мол.

- Серега! Ты же только из проруби!

- Сквозняк и прорубь, разные вещи!!! Сквозняк опасней!

Запомнилось, как он еще мне парашют собирал, на первых прыжках. Не переживай, мол, нормально. Только прапорщик, что-то меня три раза заворачивал, то одно, то другое. Напоследок, Серега говорит:

- Не боись, все будет отлично, фирма гарантирует!

Действительно, получил удовольствие, только почему-то всю оставшуюся жизнь, избегал этих мероприятий. Но Серега подошел сразу, радовался не меньше меня. Потом он стал вообще корифеем в этих делах, получил «инструктора».

 

Наконец – то, дождались!!!

 

Быстро пришла весна и вот 10 мая мы " подались кто в Топчиху, кто в Алейск.

Полетов ждали с нетерпением. Летать хотелось очень. Хотя наверно каждый задавал вопрос сам себе, а смогу ли? Получится или нет? Зимняя «газовка» в аэропорту ничего практически, кроме одного, что ни черта не понял в этом шуме, не дала. Кажется наоборот, только посеяло зерно сомнения.

С погодой в том году нам не повезло. До самого июня было холодно, дожди и не о каких полетах мы не мечтали, нам главное было не замерзнуть в казарме! Недели две было настолько холодно, что спали во всем, что есть под рукой, ползунки, куртка. Сверху еще и шапку одевали. Ночью иногда просыпались от дикого крика дневального, т.к. местная обитательница «Лариска» иногда спокойно переходила из канцелярии в спальное помещение. Были «счастливчики», когда она грелась у некоторых на груди, греясь от дыхания курсанта. Приехав с «командировки» Саня Залазаев радостно рассказал, что «Лариска» надкусила все шоколадки, которые выдали в мое отсутствие.

Вот на чем будем летать!

От скуки успели съездить в "командировку" в Барнаул. Подкинули идею начальнику штаба АЭ - натереть полы мастикой - ему понравилось, и отправил нас съездить на неделю, привезти аж целое ведро. Поехали, Сашей Кузивановым, приходим на инструктаж к начальнику штаба м-ру Холодному (Холодов). Был он очень маленького росточка, но довольно плотный. Стучим в дверь, слышим:

- Открыто!

Зашли, а он ванну принимает, на улице +5, вода только холодная. Мы аж поежились от холода! Вышел, провел инструктаж:

- Вы же только переоденьтесь, не в форме же по Барнаулу ходить. Ну и главное, живыми приезжайте, черт с ней, мастикой, потом привезете.

Как добирались до Барнаула, отдельная история. Но скажу два слова. Барнаул вроде рядом, а доехать проблема. Поезда идут в обратном направлении. Дежурная подсказала, попроситесь на товарняк, в кабину тепловоза. Точно, стоит нас ждет! Какой-то мужик, тоже рискнул воспользоваться советом, но он был с мешком, и потом наша с Кузей физическая подготовка была лучше. Поднимаясь по лесенке, Сашка устранил конкурента «случайным» движением сапога. Пока бежали, он придумал жалостливую историю про «маму, долгую разлуку и улетающий самолет через пару часов в Барнауле». Машинист, смахнув скупую мужскую слезу, распахнул дверь и через пару минут мы тронулись. Сидим в кабине, радость трудно держать в себе. Тепловоз набрал скорость и через пару часов мы уже будем на месте. Мужики вышли через полчаса во вторую кабину, что-то осматривая, мы сидим тихонько, а Кузя по жизни был всегда любопытный, встал, подошел к приборной доске, начал изучать что-то. Сделал попытку нажать какой-то тумблер. Я уговорил прекратить попытки ввести «отказ». Он не унимался. Ладно, пусть изучает. Вдруг раздается грохот, торможение!!! Сашка занял «исходное», в кабину влетают машинист и помощник с дикими глазами – в чем дело???

Сидим ничего не трогаем, ничего не знаем!!! В составе скрежет, а до Калманки осталось километра три. Они связались с диспетчером, на какой-то аварийной тяге еле-еле вползли на станцию. Нас с тепловоза как ветром сдуло. А ехать надо! Смотрим, в сторону альма-матер другой состав стоит под парами. Мы как положено во вторую кабину втихаря сели, даже не говоря машинистам, на ходу ведь не высадят. Минут через 20 обнаружили нас, но отнеслись хорошо.

Кузя им повторил историю про улетающий самолет, вышиб слезу даже у меня. Было такое впечатление, что они подбросят до аэропорта, так и Саша разжалобил. Доехали. Через неделю привезли ведро мастики. В казарме натерли полы, а затем кто-то из начальства дал команду – убрать все в исходное состояние! Вспоминали нашу инициативу еще долго.

Наконец просох грунт, показалось солнышко и в июне начались полеты.

Прошло совсем немного времени и начали курсанты вылетать самостоятельно. Это был настоящий праздник для каждого курсанта. Да и радовались мы за каждого все вместе. Потянулись "вылетные " сигареты - каждый хотел удивить, чем может. Помню такой момент - сидят в "курилке" на предварительной инструктора и друг друга угощают. Заходит капитан Капустин (у него в экипаже были Кайгородов Серега и Володька Поляков) и говорит:

- А теперь мои покурим!

Экипаж несет огромную коробку папирос - подарочный набор, там бы на всю эскадрилью хватило весь день курить!

В Топчихе курсантская жизнь текла спокойно и беззаботно. В свободное время мы были предоставлены сами себе, и при всей этой свободе никаких ЧП и близко не было. Начались в процессе полетов и первые потери. Кто не успел вылететь самостоятельно, подвели черту, были отчислены, кто-то сам захотел списаться.

В первую категорию попал и Саша Залазаев, нормально летал, учился, но стоял в очереди и ждал, пока вылетят другие, набравшие больше чем нужно и не попал в число вылетевших самостоятельно. Кто уходил сам - понятно, а вот за таких было обидно.

Незаметно из робких курсантов мы превращались уже в настоящих "асов", приобретали опыт в самостоятельных полетах, умудрялись и хулиганить, бегая потом в класс ОК с эталонной сарпограммой. Все пытались проверить сами, на себе, и, естественно, рассказывая потом свои впечатления и ощущения друзьям.

С благодарностью вспоминаю своего первого инструктора (ст.л-т Лямкин А.Ф.-71 г.в.). Нас четверых выпустил без всяких проблем и отлетали всю программу практически ровно и без особых замечаний, тем самым заложив в нас уверенность, что мы состоимся как летчики.

Вежливый, спокойный, никогда не повысит голос. А объяснял так доходчиво, что не у кого не было проблем за весь период полетов. Отлетали ровно, без задержек всю программу.

Чем еще запомнилась Топчиха? Да как и всем, определенной вольностью. На выходные были предоставлены сами себе, инструктора уезжали домой в Калманку.

Походами в баню, в смысле на колхозный пруд, постираться и помыться, а иногда и баня в селе работала. Никто не ворчал и не возмущался. Запомнились два солдатика срочной службы. Работали они писарями в 3 и 4 эскадрильи. Один высокий, другой ему ровно до пояса. Толковые, спокойные. На полетах (а они каждый день, а иногда и в субботу) сидели на СКП, хронометражистами. А вечером, после отбоя, у них начинался рабочий день. Делать кучу плановых таблиц, выписки. Когда спали – не знаю?

Чем еще? Страшным дефицитом бумаги, точнее газет! Замполит эскадрильи (капитан Стребков) как зеницу ока берег газетку не первой свежести, ту, что вывешивал на старте. Но и она «улетала» через час по прямому предназначению! А еще кнопки! Простые канцелярские кнопки!!! Стребков лично пересчитывал после полетов все кнопочки, снимая наглядную агитацию, сильно переживал, если пропадала хоть одна. Как то мы с Серегой Кайгородовым обратили на это внимание и предложили съездить в Барнаул - достать «мешок» и покончить с этой проблемой! Замполит загорелся идеей, пару раз переспросил:

- А вы точно сможете достать?

Причем, его слова звучали так, что достать нам надо было «жар-птицу», с таким сомнением, что он и не верил в успех. Мы без тени сомнения ответили утвердительно, а Серега еще сказал – хоть два мешка. В субботу мы имели две увольнительные сроком на неделю! Неделю отдохнули по полной программе, потом в последний день вспомнили про кнопки! В один магазин, другой, третий, нет и в помине! Вот тогда и начался дефицит! Честное слово! Объездили весь город – ноль! Понимая, что нас от смерти спасет хотя бы одна коробочка кнопок, Серега вспомнил, что в УЛО работает в «машбюро» знакомая - может она поможет? Как угорелые врываемся туда и просим пару коробочек. Взамен, естественно, шоколад! Девчонки смотрят на нас, как на «марсиан», и объясняют, что сами перебиваются еле-еле. В подтверждение слов они имели неосторожность показать нам начатую коробочку кнопок. Неуловимым движением руки она оказалась у нас.

- Оставьте нам хоть десяток!?

Как от сердца оторвали с десяток и на вокзал! Мысли было две – как не потерять кнопки и что скажет нам замполит?

Стыдливо краснея, передаем Стребкову помятую коробочку, там от силы десятка два кнопок, причем половина уже б/у. На всякий случай отошли шага на два. Если бы там были бриллианты, можно понять, но он так нежно приоткрыл, пересчитал, аккуратно положил в карман и говорит:

- Спасибо ребята! Выручили! А то совсем край наступил. Теперь жить можно!

А Стребков, кстати, запомнился помимо того, что был нормальный мужик, еще и тем, что приходя на стартовый завтрак, подбрасывал яйцо вверх, в этот момент хлеб, колбаска и сыр превращались в бутерброд. Яйцо падало на стол, и он сразу его чистил. Некоторые курсанты переняли опыт, но так эффектно не получалось. Такое годами наживалось, как и опыт летной работы. Но один раз кто-то пришел и умирает от смеха. Расспросили. Прозвучало: яйца на старт сырые привезли! Стребков все сделал как обычно!

Эскадрилья летает. Мы втроем в наряде. В казарме тишина. Только прилегли поспать перед обедом – звонок. Дневальный зовет, протягивает рубку:

- Кажется командир полка.

Ну, все, приплыли! Кажется с вещами собираться надо. Пару дней назад комендант оформил двое суток ареста за какую-то мелочь, это было нормальное явление в Топчихе, но посадить не успели - не было мест. Беру трубку, представился. Командир без предисловий ставит задачу:

- Ты постригать умеешь?

- Относительно, да.

- Бери инструмент и в гостиницу в номер через пять минут!

Беру ножницы (а они такие тупые), расческу, станок бегом в гостиницу. Оказывается, командиру срочно надо выезжать в училище на Военный Совет. А у него прическа, далеко не уставная. Заехал в городке в парикмахерскую, а там народу сто человек, первое сентября на носу. Видимо кто-то подсказал. Прихожу, Коновалов уже сидит на балкончике, в простыню завернулся, ждет.

А у него волос волнистый, пышный,постригать опасно, все таки голова «командирская», а не курсантская. А он сразу и успокоил:

Командир полка п/п-к Коновалов

- Жибров! Плохо пострижешь – прямо отсюда пойдешь на гаупвахту, тебя, кстати, комендант уже ждет. Я даже могу подвезти по пути. Хорошо – пойдешь в казарму. Только времени у тебя минут 20.

Постригаю, а сам думаю о конечном результате. Минут через 10 он говорит:

- Ну-ка подожди. Романов! Ко мне!!!

В это время капитан Романов (инструктор) вдоль стеночки гостиницы тихо-тихо, бережно прижав к груди канистрочку пива, пробирался к себе в номер. Для него голос командира оказался, как гром среди ясного неба! С виноватым видом заходит, а я продолжаю постригать. Командир, не оборачиваясь, молвит:

- Три литра отлей, там баночка на столе и принеси две рыбки в номер, мне говорили у тебя есть - хорошая такая.

Рома тихонько (интересно было смотреть со стороны) все сделал, а еще через пару минут и рыбу занес, действительно хорошая! Коновалов спросил:

- Если хочешь пива можешь с рыбкой попробовать.

Я, естественно, отказался - не совсем был уверен: «пойду» или «поеду»? Закончил. Командир посмотрел в зеркало, остался доволен. Я тоже!

- Ну, раз пива не хочешь (зря отказался!), тогда хоть рыбу возьми.

Пришел в казарму с рыбкой и «пролетевшей» мимо гаупвахтой. А за пивом мы сходили после обеда.

Но наступила осень, с дождями и непригодной полосой. Сколько раз, вместо полетов, мы гоняли лужи и переставляли буйки на ВПП не сосчитать. Крайние несколько смен, предполетные указания, напоминали указания по слалому, т.к. полоса была в лужах - но программу отлетали всю, без сокращений.

 

Удачное приземление

 

Два дня на мешках переночевали в Калманке. За это время успели поработать на разных объектах и даже поучаствовать в тревоге, хотя, честно говоря, не знали даже аэродрома. А вот на ударной стройке в клубе я отметился лично. Непонятно каким образом меня взял на «спецработы» то ли начальник клуба, то ли местный комсомолец. Ну, уж очень им хотелось, чтобы курсант перед убытием в отпуск покрасил в клубе на потолке небольшой кусочек, который потемнел, то ли от дождя, то ли сам по себе от старости. Видимо для них это было так важно (может итоговая впереди покоя не давала?), что инструктировать меня как правильно покрасить потолок пришли: замполит полка, комсомолец, начальник клуба и кажется кто-то с парткома. Объект работы довольно высоко, поэтому для меня уже приготовили два стола и огромный табурет, которые «воссоединившись» представляли подобие «Пизанской башни»! При всей вроде простоте, ничего страшного, но все это шаталось, ходило ходуном, и, однако, напоминало довольно веселое зрелище со стороны. В руки дали кастрюлю трехлитровую с водоэмульсионкой (дефицитная вещь в те времена!), кисть и советуют в четыре голоса как правильно красить. При моем росте, такими вещами только и заниматься этим. Ладно, крашу. Но они меня так зае@…… советами – «левей… правей… повтори… чуть дальше… еще разок… еще мазок»! Самое главное, там красить надо было ровно 5 минут, но указаний… На мой взгляд, нормально, можно опускаться. Но руководить - не работать!

- Еще чуть дальше проведи! Еще немного! Еще разочек, чуть даль…!!!!

На этом покраска закончилась. Пизанская башня не выдержала и рухнула!!! Я, падая с такой высоты, инстинктивно, а не специально, отбросил кастрюлю в сторону. Приземлился удачно (мысленно поблагодарив своего тренера в школе за умение падать и первый разряд по гимнастике). На старом, выгоревшем ХБ - ни одной капли краски! Но когда отряхнулся, пришел в «ужас» - весь политотдел был белый!!! Все! И причем конкретно, а не так капелька, другая. Но и это не самое главное. Дело в том, что видимо утром они отоварились на складе и получили все новенькое ЛТО, после обеда в нем и пришли на службу!!! Спокойствие проявил только замполит, остальные были в состояние «клинической смерти», особенно комсомолец. Он, видимо по блату достав, щеголял в новейшей демисезонной летной куртке. А потом пошли советы – смывать сразу или когда подсохнет? Я тихонько положил кисточку, которую почему-то так и не выбросил, падая, пошел в казарму. Все равно в полку краска закончилась.

Возвращаемся в Барнаул. Поезд пришел в 9.00, погрузив вещи на машину, мы пешком тронулись к училищу. Выгоревшее ХБ, строй далекий от нормального и, под постоянные команды капитана Кагирова, через город добрались до родного училища. Наверно все испытывали одно чувство - себя считали уже летчиками!

Через день нам выдали документы и поехали по домам. Многие в тот год "отметились» в Сочи. В конце октября мы опять встретились, только уже на берегу Черного моря.

 

Третий курс - Славгород

 

Третий курс! Мы солидные курсанты, серьезный самолет - Ил-28. Возраст, кстати, одинаковый, что у нас, что у самолетов. Зимняя сессия прошла очень быстро. Запомнилась, кроме учебы, постоянными походами в музыкальную комедию.

Два раза в неделю нас снимали с самоподготовки и вели на спектакль, которому предшествовали танцы под музыкальное сопровождение ансамбля, костяк которого составляли курсанты 76г.в. (так театр делал "план" - на нас 40 курсантов там порой было 300-400 девушек).

Ну, а спектакль под названием " Таблетка под язык" снится до сих пор!!! А Новый Год! Отпраздновали так хорошо, что потом, на построение начальник училища порол все курсы, кроме нашего.

Мы были поставлены в пример, только разбираться пришлось с нами через две недели, довольно серьезно. Пережили и это.

 

Таблетка димедрола делает чудеса!

 

На зимнюю сессию, уже по традиции, лег в санчасть. Желающих отдохнуть было достаточно, но для третьего курса квота существовала. Первый экзамен сдавали «самолет и двигатель».

Два дня отдохнул, выспался. Конспекты были и еще пособие большого размера, звали мы ее «мурзилкой». Там все доходчиво, понятно и потом предметы по самолету это не математику «любимую» учить.

Тяжело было одно – раскроешь книгу, и через 5-10 минут наблюдается потеря сознания.

В день экзамена, перед тем как отправиться, сосед по палате спрашивает:

- Волнуешься?

- Немного. Все же оценку хорошую хочется.

- Возьми таблеточку, успокаивает!

Дает мне маленькую, белую. На вопрос, а что это? Отвечает - димедрол, для успокоения.

- Мне каждый день дают, утром - вечером, а я не пью и так спокойствием замучен.

Взял для верности три, чтобы не волноваться! Через час выхожу на улицу, там мороз -20 градусов, солнце глаза слепит, что открыть нельзя. Спать хочется!!!

Пока дошел до ангара, а сдавали там, у самолета, в глаза хоть спички ставь, абсолютно спокоен. Принимал экзамен майор Кузнецов.

Взял билет и пока ждал своей очереди просто-напросто заснул! Преподаватель не знаю что подумал, но будит меня. А я просто натурально сплю!

Не пойму еще спросонок - где я? Потом дошло, к доске вышел, читаю вопросы. Кузнецов, наверно видя заснувшего курсанта на экзамене первый раз, со всей пролетарской ненависти прошелся по всем вопросам.

Я отвечаю. А его наверно это задело. Пошли в бомболюк – начал разные цилиндрики спрашивать, отвечаю, «мурзилка» помогала хорошо выучить. Он еще подробней – тут я уже через раз угадываю.

В общем, он своего добился, что не все я хорошо знаю. А оказывается, он на консультации эти мелочи всем показывал, а я в санчасти. Разобрались, а когда он спросил, почему спал? Помогли слова «санчасть», «температура», «уколы». Вышел с зачеткой и пятеркой в ней. Но димедрол теперь в таких дозах не принимаю!

 

Славгород

 

Пришел март и снова, собрав все вещи «матросовку», поехали в город Славгород. Ехали и думали - новые инструктора, новый самолет. Как все получится? Главное - было интересно

В экипаже - штурман, стрелок-радист! Да и команды запоминающиеся - "Смотреть пламя!" - на запуске. При всей, казалось бы, сложности Ил-28 уже в середине программы казался простым и надежным самолетом.

Летать на нем - одно удовольствие! Не знаю, кому как, а я вспоминаю его очень часто. Зря их резали сотнями. Они и сейчас бы летали и ничего с ними не было.

А сколько он ошибок прощал, любой другой самолет не простил бы никогда!

Военный городок в Славгороде.

Приехали ночью, пока добрались до казармы, уже наступало утро. Нам разрешили поспать до 9 часов. Потом завтрак и построение перед учебным отделом. Зачитали состав экипажей и номера классов, где нас уже ждали наши новые инструктора. В отличие от Л-29 в экипаже у инструктора нас было уже пятеро.

Первая встреча с инструктором. Капитан Эргашов. Небольшого роста, худенький. Походка, кстати, запоминающаяся, как будто «имел он всех ввиду», спокойная – спокойная. После часа беседы и знакомства настроение у нас заметно улучшилось.

Инструктор подробно рассказал, что нас ожидает, и как будем летать. Сам он с началом полетов будет возить двух курсантов (Безносов и Семенов), еще одного (Смирнов) - старший летчик звена, а двоим (Губаев, Жибров) - придется ждать пока они не подойдут вплотную к самостоятельному вылету, потом уже и до нас очередь дойдет. Нам двоим, предстояло ходить по усиленной программе в наряды.

Два слова про экипаж Серых, Летова, Маслова. Нас распределяли в экипажи по росту. Так вот на Л-29 у них инструктор был капитан Романов. Высокого роста, рыжеватый, кулак - как голова у курсанта. С ними он особенно не церемонился, может чуть «позволял» лишнего в словах. Драл их беспощадно, жестко и постоянно, но никто списан не был с экипажа, а это большой плюс инструктора.

Нам конечно и в плохом сне такое отношение не могло присниться, но они школу прошли хорошую, закалились так сказать, как сталь.

Всю зиму, если заходил разговор, они мечтали о новом инструкторе, все равно какой, только не «Рома». Вот с такими сладкими мечтами и приехали в Славгород.

Когда зашли каждый в свой класс( а инструктора нас ждали там), «слоны», мы их так иногда называли, от «счастья», чуть не умерли…за столом, обхватив голову руками сидел капитан Романов!!!

Все оказалось просто: «Рома» попросился к новому месту - службы на новую авиационную технику.

Спустя месяца 2-3 сидим в беседке, а Женька Серых говорит:

- Да, Рому просто не узнать, стал тихий, вежливый. Слова плохого не скажет!

Когда же разговорились про «ласковые» слова год назад и сейчас, конечно прогресс, но например мне после своих инструкторов даже не верилось, что обучение так проходит. Просто не верилось, хотя все это было впереди.

Командир третьей эскадрильи был майор Озеров. Мы его практически не видели. Он отметился депутатом съезда , нашей горячо любимой партии, и поступил в академию. Перед этим не получилось, т.к. Ил-28, вроде уже не тот тип – «старый». Но на партийном съезде вопрос решился быстро. Запомнилось, как он собрал нас в классе, что-то сказал про съезд два слова, а потом добавил:

- Если бл@…Вы будете «баловаться», я из вас сделаю, бл@... кремлевских курсантов! Понятно?

А в целом за командира все лето работал зам. комэска. Так и остался в памяти.

Началась наземная подготовка - зачеты и регулярные поездки на аэродром, где мы учились снимать и ставить на место "легкосъемные" капоты двигателей Ил-28. Особенно это нам нравилось при – 20 градусах, с ветерком.

Места в домике техников не было никогда у печки, поэтому мы научились обогреваться завернуться в чехлы и так коротали время. Правда один раз чуть грейдер не переехал, за рулем которого был наш курсант, бывший и дослуживающий пару месяцев в батальоне. Хорошо, кто-то в последний момент вспомнил, что под чехлами человека три-четыре грелись.

Но жизнь на новом месте шла своим чередом и совсем даже скоро начались полеты! Провезли всех. Получили массу впечатлений. После Л-29 Ил удивлял всем – скоростью, тягой, да и размерами тоже.

Наша эскадрилья должна была летать на грунтовом аэродроме «Южный». Поняли, что на бетоне «Северного» нам ни взлетать, ни садиться не придется, и мы вдвоем смиренно ждали своей очереди – в свободное время от нарядов присутствовали на предварительных подготовках, где наши, уже вовсю, осваивали азы пилотирования Ил-28.

За это время и мы успели еще слетать по одному полету. Присутствуя, на предварительной подготовке не хуже других изучили и полет по кругу, в зону, слушали замечания инструктора в группе после эскадрильского разбора полетов.

Зима тоже когда-то кончается. Начались полеты на «Южном», полным ходом эскадрилья летала. Мы же с Игорьком Губаевым «летали» из наряда в наряд, с нетерпением ожидая, когда наши орлы подойдут к самостоятельному вылету?

 

В авиации может быть все…

 

И вот, совсем неожиданно, кстати, в один из дней инструктор объявил:

– Завтра начинаем летать. Жибров, Губаев вас касается!

Конечно, мы этого постоянно ждали - но одно дело ждать, а другое завтра начнется самое главное - полеты!

И вот первая смена, досталось под самую красную ракету - три полета по кругу после "горячей" пересадки с проруливанием. Я всю смену не вылезал из кабин свободных самолетов, отрабатывая полет по кругу и понимая, что все знания куда-то улетучились, и ты ни хрена, ничего не знаешь.

Перед полетами. Ежков, Жибров, Безносов.

К концу смены успокоился, инструктор расскажет и покажет!

Наконец идем с инструктором, к только что приземлившемуся самолету, что бы, как говориться, начать "вывозную" программу. А в это время полет закончили Серега Смирнов, которому до самостоятельного полета оставалось практически ничего и замполит АЭ, старый умудренный инструктор. И вот вместо того, чтобы полностью поменяться, как положено экипажами, началось.

Приоткрывается фонарь передней кабины спарки и замполит машет рукой моему инструктору, мол, иди, я слетаю и с ним. Времени до конца полетов оставалось мало и ему просто не хотелось из кабины вылезать. Инструктор подтолкнул меня к самолету и сам пошел в сторону. Тут еще техник подгоняет быстрей – быстрей.

Я сразу почувствовал - что-то не то! Да и желания лететь с замполитом, вместо своего инструктора не было – потом будет "разбор полетов".

Я быстро оказался в кабине самолета и после наспех пристегнутых ремней с помощью техника закрылся фонарь и самолет сразу порулил.

Подсоединившись к СПУ я услышал бодрый голос:

- Давай пристегивайся, все проверь, я пока порулю, и скажи свой позывной!

Пока осмотрелся, пока рулили, немного пришел в себя.

Заканчивалась первая смена полетов, температура воздуха уже была около 25 градусов. Я в своей демисезонной куртке через 5 минут чувствовал себя как в бане.

Подрулили к полосе. Я жду, что сейчас начнется процесс обучения.

Зря ждал. Голос по СПУ спросил:

- Ну, ты готов или нет? Сколько можно пристегиваться?

- Готов! - бодро ответил я, только зачем непонятно.

- Смотри, сейчас это «чудо» сядет и сразу запрашивай разрешение на полосу! Опаздываем.

- Понял!

«Чудо» действительно село довольно хорошо, без подсказок ПРП, чему я невольно позавидовал. И тут до меня окончательно дошло - штурвал ходит свободно, педали тоже! Не чувствуется твердых рук и ног инструктора да и указаний никаких нет!

- Давай запрашивай!

Пошел процесс, который я уже остановить не мог.

Наш замполит в этой постоянной круговерти просто не знал, что я только начинаю вывозную программу, думая, что я, как и Смирнов, уже на пороге самостоятельных полетов. Если бы все началось, как положено - с запуска, руления, у него бы не было никаких сомнений, что в кабине «чайник»! А так получилось вот что.

Я медленно вырулил на центр ВПП и встал по осевой линии. За это время успел прослушать две строчки песни, популярной в то время - инструктор спокойно искал «Маяк»:

-Прощай! От всех вокзалов поезда уходят в дальние края. Прощай…

Лещенко спокойно пел в Москве, а в Славгороде…

Ну, нам только песни не хватает! Дальше – больше.

- Запрашивай взлет!

- Взлет!

Вывел обороты, и, как положено, начал разбег.

 

Р.S. Решив все-таки написать про "Это" я далек от мысли, что я "сам" смог бы выполнить три полета по кругу - такая мысль никогда меня не посещала, даже по прошествию десятков лет. Просто в том полете было много совпадений, которые вылились в этот незабываемый, можно сказать, "дикий" случай. Конечно, инструктор на разных этапах вмешивался в управление, подсказывал по СПУ, но главное то, что он понял, кто сидит в задней кабине, только после посадки!

 

Итак, по порядку.

Мы взлетели, убрали шасси, закрылки, заняли высоту круга. Коряво – неровно, но каких либо замечаний не слышно, во всяком случае, СПУ молчало и только иногда можно было слышать продолжение репертуара по "Маяку" - Лещенко продолжал надрываться.

Я понял это по-своему. Тишина, значит нормально, пока не падаем, начал выполнять первый разворот. На "Южном" по кругу заблудиться было очень трудно. Стал лихорадочно вспоминать не раз нарисованный полет по кругу, ориентиры и то, что на предварительной наш летающий экипаж рассказывал десятки раз: озеро делим на 1\3 - это как раз траверз, закрылки 20, доклад, и т.д.. Пока ловил эти 20 градусов, потом траверз - стал немного соображать, вернее, действовать более осмысленно.

По СПУ небольшие подсказки: «высота… скорость» – пока ничего серьезного!

Добрались мы до посадочного курса, вышли тоже в пределах разумного –впереди полоса, видимость отличная! Вошли в глиссаду и так потихоньку лечу на подсказках или он сам «Ил» летит. Со стороны выглядело как противозенитный маневр.

В это время инструктор, наблюдая мою глиссаду, говорит в квадрате:

- Да, а замполит-то, точно не знает, с кем летит!

Сели, конечно, не очень хорошо – «резвясь и подпрыгивая». Но что самое главное, инструктор спокойно говорит:

- Ты немного аккуратней! Куда скорость гонишь. Я за тебя обороты буду убирать или может стрелок?

Ну и дальше в таком роде.

В конце полосы опять "Маяк" и дальнейший репертуар. А еще ведь рулить надо! Если бы была бетонка - это конец! Но так как ширина рулежки немеренная и грунт, то куда наш «Ил» из колеи денется.

Немного я очухался (перо сразу начало расти, ясно где). Прошли технический пост и подрулили опять к полосе. Началась вторая серия. Все почти как первая, только до траверза - тут я за неимением опыта и внимания забыл переключаться на внутреннюю связь по СПУ и на подсказки инструктора перестал хоть как-то реагировать (думая, что летим хорошо), а на самом деле ошибка шла за ошибкой. И вот в конце второго разворота к моему невероятному удивлению РУДы пошли на «максимал», штурвал на меня. Смотрю на высоту, а там уже почти 300 метров вместо 600 и скорость, ну не такая как надо! Слышу крик из передней кабины. Быстро перехожу на СПУ. А там! Мама дорогая! Замполит сажает самолет и открытым текстом в мой адрес все, что он обо мне думает! Если бы все это показывали по телевизору, то было бы сплошное «пи-пи-пи-пиииии»…!

- Залетались! Е@….! Я тебе замечания, е@… после первого разворота делаю, а ты, е@… даже ответить уже не желаешь! Сейчас б@… высажу здесь в конце полосы и п@…й к своему инструктору, е@... , пусть он тебя учит, чему не знаю! Это ж надо! Е@.... Я вас должен возить перед самостоятельными, на х@….. оно мне надо!!!. Летать-то толком не научился, а уже и замечания слушать не хочешь?

Честно думал - все! Зарулим. Но смотрю вместо ЦЗТ рулит прямо к тех. посту, продолжая говорить все, что думал обо мне, забыв педагогическую и партийную терпимость.

Все – таки взлетели… и…сели!!!

Мы снова стоим перед полосой! Слышу уже конкретное:

- Ты ВСЕ понял, дол@@@.….б?

- Да!

- Ну, бери управление и пи@@@@….й!

Самое интересное – он не говорил мне про мои ошибки: что я не дал обороты на втором развороте, крен маленький (искал полосу!), вертикальная большая и скорость упала до невозможного! А драл меня за то, что не перешел на СПУ и не слушал его замечания и, естественно, никак не реагировал! А терпел он, наверно, долго.

- Так ты все понял, камикадзе?

- Да!

Третий полет по кругу прошел тихо и спокойно (после любого доклада сразу переходил на СПУ, вслушиваясь в замечания и пытаясь их как мог исправить).

На что сразу после посадки (естественно с его помощью) услышал с доброй интонацией в голосе:

- Можете, если вас е@@@…ть вовремя!

Сели мы крайние, под красную ракету, и так как места на ЦЗТ для заправки уже не было, РП дает команду:

- Заруливай на Якорь! (т.е. на стоянку).

Инструктор:

- Ну и где вашего самолета место?

Стоянка эскадрильи.

Если бы на меня вылить ведра 2 воды – я бы выглядел наверно более сухим, чем в тот момент, тихонько рулю, вытирая потоки пота с лица, чувствуя, что ЭТО все закончилось!

Отвечаю громко и зло, за все «пережитое»:

- НЕ ЗНАЮ! (я действительно не знал, так как редко были на стоянке – все больше по нарядам).

- Ты что, за все это время на стоянку ни разу не заруливал, и не знаешь где борт стоит?

- Нет, у меня это вообще первые круги. А до этого только на «Северном» два полета слетал.

Остановились мы как вкопанные. Чуть лбом не уперся в приборную доску.

- Ты что, только приступил к полетам???.

- Да!

Зарулили мы на стоянку тихо-тихо (заруливал он сам). Не успели выключить двигатели, как замполит сразу открыл фонарь. Вылезая из кабины, заглянул ко мне и тихо говорит:

- Ничего, ничего. Все нормально. Летать будешь. Только где же твой инструктор?!

Этот полет я вспоминал редко, а тогда и значения особого не придавал - посмеялись в экипаже и все. И только встречаясь пару раз с замполитом, один на один, он улыбался и качал головой.

Что он сказал нашему инструктору, я не знаю. Когда отмечали "желтый лист", незадолго до окончания полетов на 3-м курсе, я спросил у своего инструктора.

Он тоже улыбнулся и сказал:

- Все нормально!

 

Простые будни на полетах

 

В нашем экипаже был стрелок-радист, которому надо было увольняться осенью (срочная служба). И такой он был деловой, ну настоящий "летчик"! Сидим мы на предварительной и он обмолвился, что, мол, курсанты слабые пошли, тошнит в полете, а его никогда. И тогда мы решили провести эксперимент, естественно на спор - что ему будет «плохо» не далее как завтра. На следующий день в плане был полет на спарке по короткому маршруту, т.е. курсант с курсантом. Поспорили, ясное дело, на что? – на 0,5 литра. 

На полетах заправили борт, все как положено взлетаем и летим по марш- рутной зоне. Прошли поворотный и после него начали вдвоем плавно «работать»- один педалями, другой по крену штурвалом. И так минут 7-8. Он (стрелок-радист) терпел - терпел, потом начал просить прекратить, а далее и просьбы прекратились. Долго мы его не беспокоили, было ясно, что на ужине будет «День Победы» (так мы иногда в нашем экипаже «отдыхали»). Всю оставшуюся службу ( во всяком случае при нас) он больше не говорил про свой вестибулярный аппарат.

Полеты подходили к концу, программа выполнена полностью. Мы повзрослели, стали гораздо опытней, понимали и взвешивали свои действия совсем иначе, чем год назад. Конечно, совершали много глупостей (наше звено наверняка помнит как мы "экспромтом" отмечали день рождение дочки у Володи Волкова перед полетами.) и наверно таких поступков лучше не совершать. Но было, что теперь говорить. 

Наверно и это надо было пройти, чтобы ума набраться. С благодарностью вспоминаю всех инструкторов, за то, что научили нас летать, да и жизни тоже. Даже в этом случае, глядя на наши «бледные» лица все прошло без оргвыводов, все в звене отлетали по 2-3 маршрута на полигон без замечаний.

Еще один веселый случай был в августе. Курсант (кажется Ларионов, но может, ошибаюсь) списывался по здоровью, но еще не окончательно было решено. Приехал с госпиталя из Новосибирска, слегка «подуставший». До обеда час оставалось. В столовой никого нет - все на полетах. В «командирском» зале стол накрыт для комиссии (прилетели и едут на обед). Он, с желанием пообедать, начинает гонять официанток, ему говорят – садись, сейчас принесут, еще не готово. Он проходит мимо – а тут, в «командирском», уже все готово!!! Садится на командирское место и начинает наворачивать все подряд. Водочка стоит прохладная – он себе пару раз налил от души. Официантки в ужасе чуть не плачут, сбежались все во главе с заведующей. А он ни в какую!

- Пока не поем, не уйду!!!

В этот момент командир приглашает в зал комиссию… Немая сцена… потом берет за шиворот и начинает упирающегося и огрызающегося курсанта вытаскивать из-за стола. В ответ звучит:

- Я вам бл@... еще покажу!!! Я «дядьке» в Генеральный Штаб и напишу и позвоню!!!!

Естественно, порядок в зале был восстановлен быстро, курсант спущен с лестницы, комиссия приступила к трапезе. Но осадочек остался.

На следующий день в кубрик «влетает с шашкой» зам. комэска:

- Где? Почему? Списать!!! На Совет училища!!! Еще Генштаб вспомнил!!!

Короче, ситуация - за капонир и все! Немного успокоился и стал спрашивать, то одного, то у другого:

- А родственников в Москве нет, не знаете? Может говорил что?

Все отвечают - да нет, не слышали, не знаем. Зам.комэска опять разошелся:

- Где этот нахал ( Лариончика в казарме не было)? Срочно найдите и ко мне канцелярию!!!

И тут раздается в уголочке, чей-то тихий голос:

- Да нет. Кто-то у него есть в Москве, он говорил и звонил тоже с переговорного, сам слышал. И в отпуск он в Москву ездил и кажется собирался.

Разговор потух. Результатов громких и всеобщего позорного изгнания из доблестных рядов курсантов не было. Был списан тихо - мирно по – здоровью.

 

Контрольный полет

 

В конце программы летали с проверяющим «контрольный полет». Я летел с заместителем командира полка Бормотовым. Самое «страшное» в этом задании – полет с ИОД. Что там говорить, ноги надо иметь сильные, а при весе килограмм 55 как не дави на педаль, она тебя все равно передавит! С одной этой мыслью и сел в кабину. Кстати, сам полет на одном двигателе, вернее заход и посадка мне нравился всегда, там и обороты не такие большие и давить на педаль до судороги и дрожи в ногах не надо. Взлетели, а тут еще страхов наслушался, как другие инструктора, чуть ли не после уборки шасси РУД на малый газ ставят, жду команды! Нет, пришли в зону, «виражим» и т.д. Команды нет! Я все на часы смотрю, задание заканчивается. Развернулся на точку, подходим к траверзу и дальше заход с прямой.

Аэродром Южный.

И вот наконец:

- Жибров!!! А ты думаешь лететь на одном двигателе или нет!? Или может так на двух садиться будешь, дурака валять?

- Жду Вашей команды!!! (с нетерпением и почти со взлета!)

-Давай убирай на «малый газ» и побыстрей!!!

Убрал на МГ, а тут как раз снижение, заход – одно удовольствие. Правда, пока я это удовольствие получал, Бормотов мне еще добавил! Оказывается, он еще перед входом в зону команду дал, но то ли накладка, то ли еще что, я не расслышал – честно! Сели хорошо, замечаний, кроме этого не было. Так что на приятной ноте была закончена программа на Ил-28.

 

Дембельский аккорд

 

И вот полеты наша 3 АЭ закончила, двум другим еще летать примерно недели две. И буквально через день после курсантского "желтого листа" подходит Витя Ежков ко мне и говорит:

- Санек! Тут есть предложение выполнить "дембельскую работу" и уехать раньше в отпуск на 7-10 дней. Ты согласен?

Еще бы не согласен! Когда узнал, что за работа нам троим (Ежков, Серых, Жибров) предстоит - невольно закралась мысль, что все эти (7-10) дни мы будем ее делать!

А надо было в УЛО сделать ремонт второго этажа – поштукатурить стены, побелить, покрасить панели и лестницу до первого этажа.

Только, самое главное!- никаких стройматериалов нам не давали. В этом и заключался наш "дембельский аккорд".

В УЛО точной такой ремонт делала бригада под командованием начальника гаупвахты почти ровно месяц.

Все же решение приняли, недолго думая. И вот с утра мы начали подготовку: поехали на "хим. завод" воровать известку (в придачу комендант за тару и машину любезно намекнул, что за услуги привезти и ему две бочки, 200 л, известки).

Насос, кисти, краску и все остальное для ремонта мы искали, просили, воровали весь день.

В итоге, после ужина, приступили к штукатурке и побелки стен. Когда "залили" все известкой, стоим и молча смотрим на произведенный погром 2-го этажа, понимая, что работать нам тут долго- долго!

Уже в полночь плюнули мы на все и пошли спать, решив что, "утро вечера мудренее".

В 5 утра тревога! - первый раз за все полеты. Все поехали на аэродром, а мы дальше работать. Придя в УЛО приятно удивились, что все не так уж плохо, можно закончить нормально.

Пахали мы конкретно весь день и уже поздно вечером успели сходить в самоволку в городскую баню.

Немного расслабились по-курсантски.

На обратном пути Витек подбросил идею и с городского парка прихватили бетонную урну (тяжелая зараза)! Дотащили! Под фонарем еще ее и раскрасили в виде майского тюльпана!

Утром, перед построением, ждем командира полка, чтобы отрапортовать об окончании работ и убытие в отпуск. Завидев нас, а шел он вместе с начальником штаба, сразу начал говорить:

- Я же вам сказал, ничего нет, ищите все сами!

Попросили, что бы он зашел посмотреть и все. Поднявшись на второй этаж, молча все обошел, повернувшись к начальнику штаба, вымолвил одну фразу:

- Чтобы через два часа их в расположение полка не было! А вам спасибо!

Действительно, нам оформили документы, через час были на вокзале, но самое интересное - всех отпустили через два дня!!!

 

P. S. Вспоминая все самолеты, на которых летал, могу сказать, что Ил-28 был один из лучших! Причина?

Да потому что на нем действительно впервые почувствовал себя Летчиком! Такое впечатление, что помимо инструктора и сам самолет тебя учит летать! Незабываемое впечатление!!!

 

Четвертый курс

 

Отпуск и начался 4-й курс. Учеба прошла, вернее, "пролетела" очень быстро. Учить пришлось два самолета. Як-28, как положено, и Су-24. На «сушку» смотрели как на будущее, а Як учили добросовестно. Летать на таком самолете было просто мечтой!

.Скажу честно, когда пришли в полк, через некоторое время, пока привыкли к новому коллективу, командирам – вопросы теории никогда не ставили в тупик. Отвечали нормально, краснеть не приходилось. Время летело быстро.

Перед Новым Годом опять попал в санчасть. Тут даже имитировать ничего не пришлось. В один день с Володькой Поляковым умудрились заболеть ангиной и оказались в одной палате.

Пришли друзья вечером, а мы с температурой, желаний нет! Часов в девять вечера легли спать.

За 20 минут до Нового года медсестра будит. Мы пару минут посовещались и…заснули! Так что Новый год честно проспали.

Все остальное время прошло как обычно. Мы уже «старенькие» курсанты, у всех все схвачено, свободное время проходило весело и интересно.

Сдали сессию, отгуляли отпуск, и путь наш лежал в Камень-на-Оби. 

Зима морозная, надо отдать должное - одели всех в зимнее ЛТО, почти ничем не отличались от летчиков строевых частей. После сдачи зачетов, приступили к полетам. Помню как неудобно было садиться в кабину "Яка" в меховых ползунках и куртке, казалось -"не повернуться, не взмахнуть рукой". Особенно доставали калоши! Попробуй их еще одеть на унты, сесть в кабину! 

Впечатления после первого полета вообще удручающее - "на этой ракете, кажется, точно не вылететь!" Но опять же, спасибо нашим инструкторам, которые из нас, не вполне уверенных в себе курсантов, после первых полетов, смогли, а вернее, сделали из нас летчиков. Немного завидовали третьей эскадрилье, те почти сразу начали летать на Илах, нам казалось так просто и без проблем. А у нас вывозная, разборы, постоянные ошибки. Но прошло время, никого из нас не переводили на Ил-28, хотя и такой вариант предусматривался. Интересно было, особенно когда стали вылетать самостоятельно, все - таки самолет трудный, что ни говори. Но научили.

Первые полеты в Камне. Жибров, Губаев, Кайгородов.

И скажу не плохо, придя в полки не испытывали особых затруднений, программу осваивали нормально.

Жили в "Камне" хорошо, спокойно. Вся неделя занята полетами, а в выходные отдыхали, как могли. Не скучали, это точно. Запомнился приезд Горелова. Пока он наводил шмон в Барнауле, до Камня долетели его нововведения. Тумбочки, стулья, двери и что-то еще – должны быть «естественного» цвета! Дали указания, прекратили все дела, посадили приводить тумбочки и табуретки в «нормальный» вид. Через час стало понятно, что этот идиотизм будет длиться долго. Ребята начали придумывать различные усовершенствования, но результат все равно плачевный. И тут кто-то увидел в бытовке самую настоящую кувалду, вес килограмм 15. Одним ударом тумбочка превратилась в составные части! Кстати, тумбочки были абсолютно новые, покрашенные коричневой краской, даже красивые. После того, мы с удивлением обнаружили, что внутренности ее имеют требуемый цвет Горелова! Быстро сколотили первую. Отлично! Стоит, правда, качается, но не падает. И пошла, работать кувалда в полную мощность. За час справились. Давно это было, но идиотизм в выборе цвета остался и, как оказалось, такое было не в последний раз. Потом еще были причуды Язова, с его «палевым» цветом, когда гарнизон в Балхаше превратился из красивых зданий красноватого цвета (под стать казахской земле) непонятно во что, но в угоду Командующего.

Когда пришло лето - ездили на Обь, купались, загорали, ловили рыбу, как положено, сетью. Да и время, в ту пору, не шло, а летело. Сейчас, спустя почти 30 лет, смотришь на фотографии тех лет и горечью сознаешь, что многих, с кем ты стоишь, рядом уже нет в живых - Саша Одинцов, Валя Шабанов, Юра Шевердин, Толя Зайцев, Сергей Лосев.

 

 

Проверка перед первым самостоятельным

 

Подошло время вылетать самостоятельно. Проверяющим был подполковник Горелик. Слетал хорошо, во всяком случае, мне так показалось. За ручку, инструктор, на взлете и посадке не брался, а если и были мелочи, так у кого не бывает. Подхожу за замечаниями. Настроение (у меня) нормальное, да и смотрю шеф улыбается – значит действительно проблем нет. Горелик молвит на мой доклад:

- Ты сколько полетов слетал?

Ответил - строго по программе!

- Ну и что? Тебя твой инструктор не научил ручку добирать? Я за тебя буду, а?

Судорожно вспоминаю посадку. Нормально. Ничего такого не говорил, за ручку точно не брался, почувствовал бы. Стою - молчу. А шеф рядом – улыбается, но только глазами. Горелик давай меня пороть. Шефа за руку отвел, потом меня позвал и минут 30 меня все е…и е….

- Когда будешь добирать? Сколько тебя еще возить?

И так далее и тому подобное. Я сначала стоял спокойно, потом естественно начал немного нервничать, потом он довел меня до того, что мне стало все равно, и я успокоился. А он все – «не добираешь и не добираешь»!

В общей сложности, пока самолет готовили, заправляли, смотрю, мой штурман Высота в кабину садится, до меня дошло, что все по плану. Уже в конце, когда надо по времени садиться в кабину, подвел итоги: - нормально! Слетаешь также, будешь молодцом!

Самостоятельно слетал отлично, практически без замечаний. Спрашиваю шефа, а за что меня так долго порол? Ответ был короткий: - «МЕТОДИКА…»!

Первый самостоятельный – выполнен!

Поздравления инструктора.

Кстати, не знаю, было это на самом деле или нет, годом или двумя раньше, но нам кто-то рассказал такую хохму. Горелик любил всегда слово «добирай!». Мог повторять сто раз! И вот на предполетных указаниях, после разведки погоды рассказывает:

- самолет почти касается земли, а ты добирай, добирай, добирай…

Сам берет ручку и, показывая, наклоняется назад, наклоняется, и падает на спину! В классе сначала тишина, потом смех все громче и громче. Он лежит и продолжает:

- а ты все равно добирай, добирай, до конца! До касания!

Может и неправда, на кто-то рассказал на полетах.

 

Учите матчасть!

 

Летом командиру нашего звена майору Пономаренко выпала отличная возможность отдохнуть. Надо было перегнать Як-28У на завод в Запорожье. Штурман звена по какой-то причине не мог лететь. «Стаффорд», как его звали курсанты, предложил нашему штурману экипажа ст. л-ту Ялалову лететь вместе с ним.

Штурман нашего экипажа ст. л – т Ялалов. 

Все это происходило в классе предварительной подготовки и в конце командир звена спросил :

- Ты мне не завалишь перелет?

- Конечно нет!

Дальше мы наслаждались разговорами о будущей командировке, все нюансы отдыха в гостиницах разных городов! Конечно это для них был праздник. Это надо было слышать, как они смаковали будущие пару недель!

Через пару дней они улетели, а мы продолжали летать. Недели через две, тоже на предварительной подготовке, сначала появился наш штурман. Мрачный, в такие дни не очень разговорчивый, а тут только поздоровался и сел за стол с какими-то бумажками. Было свободное время, и мы начали расспрашивать про командировку. В ответ прозвучало: - Учите матчасть!

Командир звена майор Пономаренко.

Пришел с разбора Тимошенко, чему-то хитро улыбается глядя на штурмана и видим, начинает подкалывать:

- Ну как, хорошо слеталось?

Тот молчит, чиркает в тетради что-то. А еще через полчаса пришел в наш класс Стаффорд и поведал про такую историю.

В пятницу, они, выполнив один этап, успевали сделать еще один. А так как времени было в обрез, еще на рулении Пономаренко объяснил, что пока он сбегает к диспетчеру - самолет должен быть заправлен.

И сразу после выключения двигателей рванул на КДП выбивать "добро". Было почему спешить, так как, выполнив еще один перелет, можно было хорошо отдохнуть, а не сидеть в этой дыре. Правда, мечтать не запретишь.

Поднявшись с кресла, штурман наступил на гашетки фиксатора ограничителя ног (может быть название не совсем точное, но была особенность "спарки" и кабины штурмана на "боевом". Там они были зафиксированы, наступай сколько хочешь, а здесь нет!). И все!

Штурман застыл в кресле, не зная как "освободиться". Гражданские техники, окружившие самолет, в ожидании заправки, ждали-ждали, на просьбу штурмана помочь ему с креслом, отошли еще на несколько шагов от самолета.

- Нет, друг, с креслом Ты сам как - то разбирайся! Эта система нам неизвестна, еще стрельнет ненароком?

Стали ждать и не подходят. Самолет не заправляется. Не знаю, по какой причине Ялалов не смог освободиться (мы, курсанты, это знали - надо отверткой или карандашом надавить на "гашетку" и фиксатор откроется).

Когда радостный Стаффорд бежал к самолету, и, видя сидящего штурмана в кабине, стал от удовольствия потирать руки от грядущих выходных.

Но его ждало разочарование. Самолет не заправлен, время уже не позволяло выполнить полет.

Там на стоянке было сказано "все"! В конце бросил фразу:

- Сиди здесь до понедельника!!!

В классе мы все это выслушали. А штурман еще несколько раз повторил:

- Учите матчасть.

 

Как мы иногда летали

 

Конец летной программы. Дождавшись посадки самолета, на котором мне надо лететь по маршруту, быстро своим экипажем приступили к заправке. Я в это время дождался пока мой друг из другого экипажа (слетавший перед этим два полета по маршруту) сделает запись в "ЖПС"(журнал подготовки самолета) и отведя его в сторону, как обычно , спросил:

- Все нормально?

- Ты знаешь, Сань, самолет в норме, все работает, только что-то педали я не пойму? В первом полете еще более-менее, а вот сейчас что-то я устал на педаль давить. И триммер вроде весь отработал, а усилия все равно остаются, тяжело! Ты пойдешь, повнимательней посмотри!

Вот это "повнимательней" и услышал проходящий рядом техник - самолета.

- Ну- ка, что там с педалями? 

Пришлось рассказать. Техник сразу вскрыл лючок по левому борту, там стояли четыре «водоотстойника» системы АК-2 (автомата курса), а может я и ошибаюсь. Но они были наполовину заполнены водой. Техник засуетился, позвал техника-звена, самолет мне, кажется, поменяли на запасной.

А друг мой два полета по маршруту отлетал, тихо, молча…"укрепляя" ноги и борясь весь полет с порядочным усилием на одной из педалей.

 

 

Градус влево! Градус вправо!

 

Летаем маршруты и на полигон с бомбометанием. У нас в экипаже штурманом был старший лейтенант Ялалов. Нормальный во всех отношениях человек. Но речь его с "небольшим акцентом" порой приводила нас (курсантов) в раздумья даже на предварительной в классе - что же было сказано? Когда летали по кругам, в зону – еще не придавали этому значения. Но когда первый кто-то из нашего экипажа сходил "на бомбы"- появилась вводная, и надо было что-то делать. Трудно было разобрать, что говорит штурман на боевом курсе, тем более что времени в обрез , особенно перед сбросом.

Через пару дней летим с ним вместе на бомбометание. Вышли на полигон нормально и когда уже оставалось немного до сброса - пошли команды штурмана. Я, как и другие курсанты, не могу разобрать - куда же довернуть? Понял что два градуса! А куда нет!

Возьму влево и чуть – чуть довернул креном самолет, в тот же момент по СПУ громкий голос:

- Гыр, быр, дыр, градус!

Понял - не туда! Давай вправо доворачивать. После доворота - тишина, по СПУ - пауза. Значит угадал! И так до сброса все повторялось раза три – четыре!

Отбомбились мы нормально, но все равно, кажется, весь наш экипаж бомбил по такой «методике».

 

«Сверхзвук»

 

Август. Суббота. Обычный контрольный полет в зону на малой высоте. Мой инструктор, капитан Тимошенко Станислав Михайлович, пребывая в отличнейшем настроении, решил расслабиться.

После взлета и отхода в 3-ю зону (н.п. Долганка, если память не изменяет) все выполняли как положено. Долганка – длиннющая деревня, вдоль одной, улицы, как положено, с сельсоветом посередине и бочкой пива, где в это время тоже «расслаблялось» мужское население.

 

Схема пилотажных зон аэродрома Камень – на – Оби.

Подходя к зоне, понял, что шеф «что-то»" хочет показать. Я тем временем доложил, что зону занял. После этого по СПУ услышал:

- Отпусти ручку, я сам.

Встали точно вдоль улицы, высота пошла вниз. 300…200…100…ну и потихоньку дальше уменьшается метров 20. Скорость к 900 км/час подходит. Впереди стало хорошо видно уже саму бочку с пивом и поворачивающиеся головы колхозников (кстати, там часто «грешили» и инструктора, и курсанты подобным образом).

Чтобы было все красиво, инструктор включает "форсаж", пошла "горка" с углами тангажа под 600-700 и бочки, одна, вторая, третья. Потом пикирование - вывод, над местом розлива пива, форсаж - боевой разворот. Все это повторил нес- колько раз и все вокруг сельсовета.

Шеф отвел душу, дал и мне "порулить" немного, и, выполнив «контрольный спуск» (заход в обратном направлении) горкой стали набирать высоту выхода на аэродром.

И вот пока мы таким образом выполняли задание в зоне на всех этих режимах, (потом уже на земле анализируя) я слышал не совсем обычный звук двигателей -как будто "шелест" раздавался, не привычно как-то показалось. А тем временем заходим на посадку и между «дальним» и «ближним» кто-то из курсантов вырулил на ВПП, поторопился. РП дает команду - уйти на второй круг. "Максимал", набор и первый разворот (но опять звук двигателей звучал неестественно, но, честно говоря, не придал этому значения). После посадки и заруливания на ЦЗТ, смотрю, техник самолета что-то показывает рукой на двигатель. Сам посмотрел. Конус выпущен! Думаю – «совсем что ли шеф заскучал и решил на руление конусами побаловаться»? Выключил двигатели, жду чеки. Поднявшийся по стремянке техник, спросил удивленно:

- А конуса зачем выпускали и не убрали?

Сразу вспомнился и звук двигателей не обычный! Объяснить – "почему они в таком положении" не мог!

Шеф вылез из кабины, понимая, чем могло закончиться наше задание в зоне, сказал все, что думал по этому поводу, закурил и пошел в высотку, тихонько приговаривая:

- Показывай им еще долб@@@…ам!

Долго сидел потом в кабине, мучаясь одним вопросом:

- Как они могли выйти?

Там же и две лампочки (справа - вверху) горели на приборной доске. Рукавом не заденешь - переключатели под скобой? Ничего так я и не вспомнил! А отлетали мы все задание с выпущенными конусами, как на "сверхзвуке". Ну "курсант", что с него взять!

 

Московская проверка по «физо»

 

В августе срочная депеша пришла в Камень. Отобрать 50 курсантов и отправить в училище для проверки физической подготовки. Барнаул проверяла Москва.

Я желания не высказывал, но черт меня дернул сказать физруку, буквально за пол- часа до отлета, что если бы не «три километра» - сделал бы все гимнастические упражнения на брусьях и перекладине, хоть за все отделение. Моментально был включен в список, а еще через полчаса в Ми-8 оторвался от ВПП Камня-на-Оби. Прилетели, разошлись по квартирам. На следующий день собрали, а норма в 50 курсантов, касалась все курсов. Физрук, находясь постоянно в состояние легкого алкогольного опьянения, пел соловьем! В спортзале с утра Мы с Колей Павловым подтянули группу почти до самого верха по результатам, спасибо детским занятиям гимнастикой и первому разряду. Правда вызывали порой удивление, почему под разными фамилиями, выходят одни и те же физиономии. Но прошло. Наш старлей, уже видимо приняв дозу, радостный от хороших результатов, сказал:

- Вечером (когда надо бежать три километра) я вам замену найду! Первый курс подменит, я – договорился!

С этими добрыми обещаниями мы спокойно поехали на Обь, прихватив горбушку хлеба, пиво и водку, с ощущением честно выполненного долга. Отдохнули очень хорошо. Позагорали, покупались. Вечером приезжаем за город в лес. Находим физрука. Время кросса приближается, а кому отдать номера свои мы с Колей не знаем. Почти трезвый физрук разводит руками и говорит:

- Вы знаете, нет никого, все бегут, подмены нет!

Ясно, не будешь ведь подводить весь 4-й курс. Одели номера, бежать не хочется, но надо. А соревнования идут полным ходом. Каждый забег человек 10-15. Место «старта» среди аллейки, в кустах. Прежде чем стартовать участники разминаются, делают пробежки – метров 10-20 вперед и назад возвращаются. Подумал, кто будет считать на старте, тем более все свои стоят, проверяющий в стороне. Ну, и «стартанул» я на три забега раньше и потихоньку трусцой направился к финишу. Минут через пять уже мои догоняют, сначала спортсмены - любители догнали, потом уже «золотой фонд» вроде меня показался. Бежим! Там просека была, хотели урезать немного, но передумали. Бежим по полной программе. Тут в самой дальней точке из кустов «москвич» выползает, всех переписал и опять в кусты спрятался. Финишировали мы даже с хорошим результатом. Правда и нас Володя Кузнецов, Саня Дерусов подпихивали, но дошли все! На финише оркестр играет, только зря! Кросс не засчитали, т.к. одно или два отделения третьего курса соблазнились «просекой» и срезали. А нам всем «срезали» кросс!

На следующее утро перезабег, но уже 1000 метров. А это вообще убийство, уж лучше три километра. Определили дистанцию – от штаба до УЛО и обратно – ровно 1000 метров. Комиссия проверила дистанцию – 780м! Начали снова мерить. Три раза упражнялись в измерении, все время дистанция увеличивалась …850… …900…метров!

Тут уже полковник Андриенко вышел. Принесли фалу, «метр» из военторга. Комиссия начинает отмерять – наши кусок пять метров привязали. Комиссия мет- ром отмеряла – длина 25. Пока прикладывают, «хвостик» 5-ти метровый отвязали. А сам думаю, надо искать замену с первого курса. Тут старты начались. Быстро в столовую, там ведь первый курс! Захожу, а там весь наряд в лице четвертого курса, улыбаются и говорят мне, что все – поздно!

Я в казарму к связистам, хоть солдатика возьму. Только поднялся на третий этаж – дневальный на тумбочке наш стоит! Я на старт, смотрю, прибежали первокурсники с первого забега. Выбрал парнишку, из числа первых финишировавших, попросил. Он не отказался. Я еще попросил - сильно не старайся, так на «троечку» и все.

Он кивает головой, хорошо. Ждем. Вот и я уже «побежал», только в нашем забеге все лица незнакомые!

Опять ждем. Наши финишируют. Смотрю и глазам не верю - мой номер с большим отрывом, т.е. я самый первый!!! А тут еще м-р Павлюк в микрофон орет:

- На финише курсант четвертого курса, отличник боевой и политической… Жибров Александр!!!

Крики «Ура»! Подхожу к парнишке и говорю:

- Зачем Ты так рвал? Ведь тяжело!

- А я по-другому не умею. Я чемпион Дальнего Востока среди юниоров.

На память мне вручили значок 1-го разряда по легкой атлетике! Потом в аэропорту «праздничный» обед, да так, что нас искал командир «вертушки» битых два часа. Только потом догадался, что мы наверняка в ресторане.

 

ДТП на ЦЗТ

 

Конец программы принес огорчение в моральном плане. До сих пор осадок остался, как будто и моя вина есть в этом. Назначили дежурным по старту на ночные полеты. Летали инструктора на себя. Довольно поздно, надо было ехать кормить ПРП. На санитарке водителем был молодой парнишка, солдат срочник. Обслуживал все смены без каких-либо выходных. Нормальный во всех отношениях. Но его постоянное состояние было – сон! Попробуй отработать, 1, 2 и 3 смену. Так всю неделю.

Взял для ПРП поднос со всеми отбивными, кашей, кофейником и т.д. Разбудил водителя, едем на СКП. Хотел сесть к водителю, но куда сунешься со всей этой ерундой?

Пришлось в салон, да еще спиной по ходу движения. Только выехали на ЦЗТ, скорость успел он разогнать километров 40-50 – вдруг удар! Ругань! Он быстро останавливается. Бросаю все на пол, выхожу - лежит солдат-механик. В общем все совпало: водитель видно не проснулся, механик (прохладно) воротник поднял идет на КПИ, по сторонам не смотрит.

Тут еще борт заруливал - фарами светит хорошо. В итоге солдатика до больницы не довезли. Когда его сразу на эту санитарку погрузили, я остался с этим долбанным подносом и кофейником у КПИ. Пошел к инженеру – дайте что-нибудь доехать?

- Бери ТЗ-7,5 пока свободно!

Сажусь. Водитель – узбек, тоже дремлет. Час ночи. Тронулся с места как Шумахер, а сам глаза протирает. Говорю, тише! Твою в бога мать!!! Уже есть один, сейчас еще не дай бог другой, так и макароны не довезу! Раз пять его тормозил. Едем по РД, а там же должен быть где-то «техпост»? Не видно ни черта, этот дятел гонит на подфарниках. Говорю:

- Возьми правей, езжай по краю! Тут где-то люди должны быть?

А этот гонит по осевой! Пришлось уже матом объяснить, подействовало. Через 100 метров наблюдаю картину – строго по осевой на теплом бетоне лежат двое, дремлют! (техпост). Ну, думаю, бляха-муха!!! еще и этих раздавить и полеты удались!

Накормили, вернулись, полеты закончились. Утром не успел проснуться, вызвали прямиком к следователю. Молодой в малиновой фуражке, важный, сходу начал вопросы задавать и объясняет – как же я до жизни такой дошел, почему как старший машины никуда не смотрел?

Двое суток мурыжили, потом приехал пожилой дядька следователь, спросил:

- Сынок! Ты чего здесь сидишь?

- Так, мол, и так, старший машины. Лейтенант, следователь определил, два дня мозги мне прочищает, говорит сознаваться уже пора!

- Дятел он - а не следователь! Забирай вещи и что бы я тебя здесь не видел!

А было все просто, вторая санитарка моталась у комбата по делам. Где? Мне старичок объяснил, только все равно виноват оказался водитель. Перед самым выпуском его увидел, вели с гаупвахты – дали два года дисбата.

 

Не оставляй тормоза на конец полосы, а...

 

Зная пословицу с первого курса, пришлось по своей вине убедиться в ее правоте еще раз.

"Госы" для нас выглядели довольно просто. Надо было выполнить два полета по кругу самостоятельно и контрольный полет с проверяющим в зону по приборам. При полете по кругу, помимо всех элементов, главное оценивали качество посадки.

Мы сдавали экзамены первые, обстановка была спокойная, никакого ажиотажа не наблюдалось вообще.

Вдень предварительной подготовки, уже после обеда, увидел плановую таблицу - запланировали Як-28Л (Лотос), штурман – ст. лейтенант Высота (наш штурман звена).

Лотос – лучший самолет в мире.

Утром подъем, завтрак и на аэродром. Небо серое, слабый дождик. На аэродроме сразу предупредили, что полеты на час переносятся из-за дождя. Никаких изменений нет, только тренаж получился в два раза длинней.

Пришли на ЦЗТ, все сразу пошли по своим самолетам. В то время самолетов было так много, что на каждый борт пришлось не больше двух курсантов. Хожу, ищу свой борт – нигде нет! Прошли тренаж в экипаже, потом снова возобновил поиск. Спросил техника звена, тот, слегка задумался, потом сказал:

- Сейчас будет, не волнуйся, без самолета не останешься!

С этим напутствием пошел на предполетные указания

Председателем комиссии по ЛП был моложавый, симпатичный полковник (кажется «зам. комдива» с Черняховской дивизии). Но его так окружили «вниманием» и «заботой», что он не выдержал и сказал:

- Поставьте мне стол напротив посадочного «Т», связь, плановую таблицу и больше ни души что бы рядом не было!

Осмотр самолета перед вылетом.

На предполетных указаниях прозвучала такая фраза:

- а в связи с тем, что ВПП мокрая - всем освобождать ВПП в крайнюю рулежную дорожку! (а не как обычно в предпоследнюю).

Это тоже сыграло свою немаловажную роль для меня в полете.

Закончились "предполетные" и по самолетам! Вылет у меня был через час с лишним, но все равно пришел пораньше и опять не вижу своего борта!

Тут уже техник звена подошел сам , отвел в сторону и говорит шепотом:

- Маленькая проблема…самолет не раскачали как надо (сломалась или "скачка" или еще что-то) и мы не успеем вовремя раскачать.

Лишнего топлива было тонны 2, может чуть больше, многовато для двух кругов. Решил не мучиться и лететь в свое время, а на топливо не смотреть, РУДы все равно под рукой. Пришел штурман, в это время и самолет со стоянки прикатили.

Так что все пошло по плану. Запустили, инструктор показал кулак, и мы спокойно порулили к ВПП.

Вырулив на полосу, действительно, увидел одиноко сидящего Председателя за столом, запросил взлет и все как учили долго и упорно.

Полет по кругу прошел абсолютно спокойно, никаких волнений. К полосе подошел – лучше трудно было и мечтать! Вспомнил и про вес самолета, и про ветер…»раскрутили» колеса, мягко-мягко прямо напротив стола!

Штурман от удовольствия сказал с растяжкой:

- О-о-т-л-и-ч н-о!!! Прямо в тряпку!!!

Если бы это было все! Самое смешное было дальше! С хорошим чувством "выполненного долга" мчимся «веселясь и подпрыгивая» - парашют, тормоза. Но я забыл, что освобождать ВПП надо в крайнюю РД, и стал моститься, как обычно на полетах, в ту РД, что на 500 метров ближе.

Штурман звена ст. л-т Высота.

В это время одна за одной стала поступать команда РП :

- Освобождай полосу! Освобождай полосу!!!

Команду РП повторил раз5-6!!! Вспоминаю, что не вписываюсь в общую схему (надо ведь рулить в последнюю РД!), проскакиваю РД , а т.к. скорость была почти ничего, вывел обороты за 90% и с разгоном мчусь дальше. Естественно, не рассчитал, а в это время еще 2-3 команды РП повторил, что мне освободить нужно полосу. (я, честно говоря, подумал в тот момент, что кто-то уже «въезжает мне в хвост»)! Ну, а так как скорость была уже далеко за 100, я начал притормаживать и заодно дал левую ногу, чтобы срулить на край ВПП. Знание материальной части в тот момент из головы "улетучилось" (при даче ноги и при одновременном торможении – колеса растормаживаются!). Метров за 100 до конца ВПП, Высота (штурман) спокойно говорит :

Удачное приземление и.

- Кажется, сейчас будем выкатываться…

Самолет на скорости 50-60 км\час, при нейтральных педалях, «вылетает» прямо в стык между РД и ВПП, проехав по грунту метров 60 тихо и спокойно останавливается. Все! Приехали! Можно подавать трап!

Первая минута прошла в осознании того, что все закончилось: и ГОСы, и второй полет по кругу, и полет по приборам…в общем полный «пи...ц»!

За крайней РД была небольшая низинка, что, в принципе, не мешало стоять, как “одинокому тополю на Плющихе» – вроде как отдыхаем! В это время борта три прорулило по 4-й РД, с четким поворотом головы в нашу сторону. Не знаю, что им в этот момент приходило в голову, наверно сочувствовали…

Ну, думаю, все! Е@@@@@@@@@@@@@ть!!!

Конец летной подготовки, экзамен сдал - оценка – 2! Отлично! А двигатели так и работают на малом газе.// В это время старший лейтенант Высота спокойно говорит :

- Ну что? Так и будем стоять? Может, порулим потихоньку?

Добавляю обороты …80…85% и сразу же в эфире раздается команда :

-Убери обороты! Выключи двигатели!"

Позывной не называется. На этой смене РП сидел там, где обычно располагается ПРП, а ПРП (майор Пономарев) видимо придремал, что ему еще оставалось делать на таких полетах. Солдатики разбудили, вот он спросонья и выдал команду. Хорошо, что сразу среагировал РП - майор Бабяк, видимо догадываясь, где мы "загораем":

- Прекратите давать команды!

Сразу наступила тишина и я, понимая, что вроде как рулить не запрещают, снова вывожу потихоньку обороты. Только "лотос" и на 90% не хотел трогаться с места! И только после того, как обороты дошли до 95%, сначала нехотя, а потом все резвей самолет тронулся. Экипажу какой-то "спарки" любезно уступили дорогу, а мы тем временем с разгона выскочили на РД. Я тогда думал – ну нормально, никто и не заметил.

Сейчас из самолета лучше не вылезать.

Но самое смешное было то, что мокрая трава после дождя и большие обороты подняли такое облако пара, что его было видно и в начале ВПП. Успокаивая себя тем, что хоть не на буксире привезли на ЦЗТ, рулю с хреновым настроением дальше. Однако на ЦЗТ никто никак не реагировал на мой борт. Техник осмотрел самолет, поставил парашют и, браво, взял под козырек! Стоявший возле беседки инструктор и наблюдавший только недавно мою посадку, поднял большой палец и улыбнулся, показывая, что бы и вторая посадка прошла также (не приведи господь!)

Тут уже я нервно усмехнулся и порулил к началу ВПП. Второй круг мы слетали один в один как первый. (спасибо инструктору капитану Тимошенко Станиславу Михайловичу – сумел он "вбить" в голову и посадку, и способность не реагировать на разные мелочи!).

Снова, в момент посадки, штурман сказал те же слова (кстати, он был немногословный в полете, и перечисленный радиобмен здесь, наверное, весь что было сказано им в полете и на земле).

Освободил ВПП и пока рулили на ЦЗТ думал – что же сказать инструктору, ведь «убьет» сразу! Так испортить шефу настроение в праздничный день, даже если очень захотеть – не получится!

Зарулил. Инструктор, не дожидаясь моего доклада, пожал руку и говорит:

- Молодец! Молодец! Пятерка однозначно! Не зря я вас все - таки порол всю программу. Молодец!

Куда? Куда выкатился?

А сам улыбается, лицо довольное! Смотрю на него и думаю – совсем крыша поехала или притворяется? Рядом стоявший штурман Ялалов спокойно улыбается и молчит. Шеф, достав сигарету, отошел на край ЦЗТ. Ничего не понимаю? Издевается наверно! Где же нормально, если все брюхо в грязи! А он про какую то "пятерку" говорит?

Расписался в журнале, подхожу к нему, но на всякий случай шага за два-три останавливаюсь и тихо говорю:

- Тут …это…Станислав Михайлович, я… в общем немного выкатился… Ну, после первой посадки.

А он в ответ:

- Да ладно, это мелочи. Подкрыльной стойкой? На рулежке? Не ты первый и не ты последний? Ерунда!

- Если бы подкрыльной, а то всеми четырьмя.

Ответил, грустно вздохнул и опустил голову. Подошедший в это время Высота, понимая, о чем разговор, опустив ЗШ на травку, «успокоил»:

- Да нормально, Михалыч, всего то метров 70 - 100…

Дальше была немая сцена. Но надо было лететь второй полет, поэтому постарался выбросить все из головы, что бы не испортить и его. А в конце летной смены, переживая за результат полета по кругу, возле высотки встретил майора Рурич Иван Ивановича. Прекрасно понимая, что творится у меня на душе, отвел меня в сторонку и сказал:

- Не бери в голову! Ты по большому счету не виноват. Молодец, что отлетал оба полета. А кто виноват – ты знаешь. Нельзя в такой ситуации, так подавать команды.

Конечно, утешил. Кстати до сих пор Ивана Ивановича вспоминаю добрым словом, не только за этот день.

Умел он с курсантами работать. Запомнился очень хорошо. Но сам тоже понял, что команды могут поступить разные – но решение должен принимать правильное - только летчик.

А за полеты по кругу "зам. комдива" поставил оценку "5". Видимо, он долго сомневался, что же ставить( прекрасно понимая, где я "отдыхал " после первой посадки).

Иван Иванович сказал, что напротив моей фамилии стояла "5" и видимо, много раз обведенная ручкой, отчего хорошо выделялась в черновике, плюс три вопросительных знака рядом.

Так что правильно гласит народная мудрость и про тормоза тоже!

 

 

Желтый лист

 

Отлетали крайние полеты. Наша 2 эскадрилья летала первой. День на сборы и ночью поезд на Барнаул. Все - курсанты и инструктора жили ожиданием вечера. Сходили в магазин, как положено, после обеда подходим к Тимошенко.

- Станислав Михалыч, ну мы… это… зайдем вечерком, часиков в 7-8?

Шеф - сама наивность! Сделал удивленное лицо и отвечает:

- Ну, зайдите, если желание есть.

А у самого глаза светятся, а виду не подает. К вечеру казарма превратилась в подобие табора. Все мешки собраны, получили последние консультации – поезд в 2 или три ночи, чтобы никто не вздумал опоздать! Сбор возле ДОСов инструкторов за полчаса до отправления поезда. Сценарий уже 100 раз согласован со всеми.

Приходим к шефу, а возле дома уже «рой» курсантов – с пакетами, сумками. Все оперативно разошлись по квартирам. Звоним. Михалыч открывает, смущенно приглашает в комнату, а там стол накрыт, как будто сегодня Новый Год встречаем!

Вот и встретили. Сначала сугубо в экипаже, потом сразу же штурман (Ялалов) подошел и так наш экипаж увеличился до состава звена. Конечно, нам было во всех отношениях приятно такое общение. В нас видели уже почти, если не офицеров, то летчиков точно. Тем более, что все мы были слеплены их руками: терпением, настойчивостью, умением, а самое главное - желанием научить нас летать.

Не знаю, когда либо кто из нас говорил еще так искренне, с благодарностью, кому еще либо! Конечно, нашей радости не было границ! Сидели до самого отъезда, вспомнили все моменты полетов. Напоследок получили массу пожеланий от всех. Конечно, вспоминается такое до сих пор!

На вокзале «прощание», уже в составе эскадрильи, грозило затянуться и отправлением поезда реально было под угрозой, но усилиями самых крепких инструкторов, состав отошел вовремя.

У нас «желтый лист» прошел на ура! Следующая эскадрилья омрачила руководство небольшим залетом, в итоге крайнюю эскадрилью «под конвоем» посадили в поезд и отправили домой… без праздника души и тела.

 

Государственные экзамены

 

Дома поселили нас в новую казарму, началась подготовка к экзаменам. Кагиров нас тщательно проинструктировал, чтобы жилые помещения не превратились в руины. Конечно, мы себя чувствовали вольготно. Каких-либо инцидентов не было, все спокойно.

Улица Чкалова. Новая казарма

– последний приют нашего курса.

Начались экзамены. Сдавали хорошо. Запомнилось пару моментов. Даже в эти дни мы вставали на зарядку. Не все конечно, но без нажима, собиралось нас много. Первыми, как всегда, были Жарков Саша, Володя Кузнецов. Что самое интересное, количество встать пораньше и побегать чуть больше, заметно увеличилось. Обычно оставляли записку с фамилией, а на кровати повязывали полотенце. Решили проверить физические возможности выпускников.

Запомнилась история с Юрой Шевердиным. Ему исправил время ровно на час раньше. Утром, сонному дневальному, ставить под сомнение время «желания» курсанта не хочется. А Юра и так с запасом время выбрал, бегать он любил, еще в Камне совершал пробежки до аэродрома и обратно. Ночью выпал снег, холодновато. Юра стал нарезать круги один за одним, а казарма все спит. В итоге минут за 30 до подъема вваливается в казарму, смотрит на часы и ничего не поймет? Смотрит на записку, а там время – 4.00!!!

Очень пользовалась популярностью игра в домино. Там сидели мастера, во главе с Кагировым. Могли играть часами. Удивлял, меня, во всяком случае, их профессионализм. Разберут фишки, посмотрят, переморгнутся и после пару ходов звучит – «рыба»! Снова замес и так играют, довольные.

Сдаем тактику, билеты расписаны, шпоры заносит каждый раз очередной курсант, передает и так потихоньку с хорошим качеством отвечает. У меня в билете три вопроса, но тот, кто писал шпаргалку, видимо не успел все закончить. Последний вопрос звучал примерно так: «Нанесение удара АЭ по цели в оперативной глубине в СМУ ядреной бомбой»! И в шпаргалке тоже одно название и все! Начал придумывать, т.к. вопрос схожий на другие, но и отличия есть. Разрисовал на доске, жду очереди. Отвечаю. Два вопроса - без проблем, на третий – главный из комиссии, развернулся ко мне и внимательно слушает. Рассказал, поставил точку. Он задал два-три вопроса. Без запинки, уверенно ответил. А отвечал чисто интуитивно. Он спрашивает немного удивленно:

- А где Вы все это читали? Каким материалом пользовались?

- Учебник «Тактика ФБА»!

- Странно! Я автор этого пособия, но что-то не припомню именно этого? Но все равно интересно.

Оценку хорошую поставили. Выхожу, беру учебник тактики. Точно – он автор!

Сдаем «самолет и двигатель». Сидит комиссия, человек 6-7. Отвечаю по билету. Про Як рассказал уверенно, без запинки. Вопрос про Су-24. Там появились неточности. Берет слово наш любимый подполковник Майхер! Задает длинный-предлинный вопрос с давлением, клапанами, мембранами - умно глядя на меня вопрошает:

- Упадет здесь давление в этом случае или нет?

Я, естественно, начинаю с умным тоже видом повторять его вопрос, он зло прерывает:

- Вы скажите только – «Да» или «Нет»?

А сам садится, сдвигает чуть назад стул, и за спинами членов комиссии машет отрицательно головой!

- Нет!

- Молодец! У меня больше вопросов нет!

После экзамена, вышел Майхер и говорит:

- Жибров! Ты был на консультации или нет? Мы же обо всем договорились, начинаешь вступать в дискуссии. Надо отвечать коротко, да или нет!

А я как-то «выпал» с этой консультации и самое «главное» пропустил.

Экзамены позади. Потом ожидание приказа, выпускной. Все. Лучшие годы прошли.

ПРОЩАЙ РОДНОЕ УЧИЛИЩЕ!

 

 

 

You have no rights to post comments