Глава вторая. Растем и мужаем
Был последний в этот день полет в зону. Курсант третьего курса Александр Бондарев успешно выполнил задание. Виражи с креном тридцать — сорок пять градусов, полет по прямой и разворот на одном двигателе, нисходящая спираль с креном тридцать градусов — упражнения эти были уже знакомы, и он повторял их, чтобы закрепить приобретенные навыки.
«Чисто отработал! — заметил по самолетному переговорному устройству штурман, лейтенант Вольдемар Миллер, выполнявший роль командира экипажа — Берем курс на аэродром».
Александр любил небо. Ему всегда не терпелось окунуться в его прозрачную глубину. Сколько бы ни летал,
привязанность его к Пятому океану не ослабевала. Напротив, это чувство, наполняясь конкретным содержанием, становилось рельефнее, сильнее. И небо он сравнивал с прохладным живительным родником в жару: чем больше из него пьешь, тем больше пить хочется.
Самолет взял курс на аэродром. Бондарев вошел в круг и в установленном месте выпустил шасси, и когда на приборной доске вспыхнули три зеленые лампочки, начал заход на посадку. И вдруг раздался голос воздушного стрелка-радиста Виктора Ситникова: «Колесо левой стойки шасси стоит не по оси полета! Оно развернулось влево на тридцать градусов». «Вот это задача», — подумал Александр. Вначале надо трезво разобраться в обстановке. Был же случай, когда его нервы чуть не сдали. Вот так же, как сегодня, выпустил шасси, а заветные зеленые лампочки не загорелись. Тогда ему было стыдно перед руководителем полетов, который сразу определил, что он забыл включить один из тумблеров.
Александр проверил положение крана выпуска шасси, давление баллона сжатого воздуха. Каких-либо отклонений не обнаружил и тогда доложил о случившемся руководителю полетов.
«Пройдите второй круг, — послышался спокойный голос командира эскадрильи майора А. Н. Гончаренко, — повторите выпуск шасси».
Повторный выпуск шасси положение колеса не изменил. «Уберите шасси и пройдите на безопасной высоте над стартом», — услышал он приказ майора.
Александр переключил кран. С приборной доски на него уставились три «глазка»: два красных и один зеленый. Неужели левая стойка не полностью встала на место? Догадку подтвердил Ситников: «Левая стойка приоткрыта». «Уходите еще на один круг», уверенно и успокаивающе распорядилась земля.
Земля жила напряженным ожиданием. Бомбардировщик, набрав высоту, кружился над аэродромом. Но как посадить его с неисправным шасси? Этот вопрос в одно мгновение стал самым главным для экипажа, руководителя полетов и летчика первого класса подполковника В. С. Чайченко, прибывшего на командный пункт.
В баках самолета оставалось топливо, следовательно, в запасе было еще время. На командном пункте офицеры В. С. Чайченко и А. Н. Гончаренко, не сговариваясь, взвешивали все «за» и «против». Оба отлично понимали, что единственным человеком, способным спасти бомбардировщик и его экипаж, был курсант Александр Бондарев. Но хватит ли у него выдержки, веры в технику и, наконец, в богатый опыт своих командиров?
Майор А. Н. Гончаренко запросил мнение экипажа. Высказать его предстояло летчику-курсанту. Для Александра Бондарева наступил самый ответственный момент. Он решал не только за себя. За лейтенанта В. Миллера, за воздушного стрелка-радиста В. Ситникова.
«Что предложить? — сверлила мозг навязчивая мысль,— Оставить боевую машину и тем самым спасти жизнь? А не малодушие ли это? Да, конечно. Но что делать?»
Что бы ему сейчас сказал Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации Иван Андреевич Куличев, который не так давно выступал перед ними? Что посоветовал бы? Видимо, прежде всего, быть хладнокровным, как Володя Ананьин. А еще довериться опыту руководителя полетов: майор А. И. Гончаренко окончил Военно-Воздушную академию имени Гагарина, сам летал отлично, был летчиком-инструктором.
Самолет управляем, еще есть топливо, если все же посадить машину не на фюзеляж, если...
От одной этой мысли на лице выступила испарина, но голос курсанта, услышанный на командном пункте, не выдал его волнения: «Прошу разрешения произвести посадку на шасси»...
Решение принято всем экипажем (Александр по внутренней связи сообщил штурману и воздушному стрелку- радисту о выбранном варианте приземления).
«Посадку разрешаю, — немного погодя прозвучал в шлемофоне пилота спокойный голос майора А. Н. Гончаренко,— четко выполняйте команды!»
Самолет сделал последний заход над аэродромом, и по приказу с командного пункта Александр Бондарев выключил двигатели, аварийно обесточил аккумуляторы и уверенно повел машину на посадку. Земля росла с каждой секундой, долей секунды. С командного пункта звучали команды: «Выравнивайте. Перед касанием земли дайте правую йогу, но сразу не тормозите, ловите момент, когда опустится переднее колесо». Впервые Александр испытывал неприятное чувство встречи с землей. А она неумолимо неслась навстречу. В этот же миг почувствовал привычный толчок. Какую-то сотню метров бомбардировщик бежал почти нормально, а потом его резко повело в сторону. Александр тут же увеличил усилие на правый тормоз и потянул штурвал на себя.
Так и сидел он с крепко прижатым к груди штурвалом, пока над самолетом не развеялись клубы рыжей пыли. К месту посадки бежали те, у кого на глазах было проявлено высокое самообладание. Машина не получила ни одного повреждения, если не считать изорванной в клочья покрышки левого колеса. Александр перевел взгляд туда, откуда он только что возвратился.
За самоотверженный поступок командующий авиации Сибирского военного округа генерал-лейтенант авиации И. А. Куличев наградил летчика-курсанта А. Бондарева и лейтенанта В. Миллера ценными подарками — часами «Командирские», рядовой В. Ситников поощрен краткосрочным отпуском с выездом на родину, майору А. ГІ. Гончаренко объявлена благодарность.
Поддержать сайт можно через мобильный Сбербанк на номер телефона