Евдокимовы еще дней десять хотели пожить в Верх-Обском. Домой решили возвратиться к новому учебному году. Подумали, что дня вполне хватит, чтобы войти в домашнюю колею. Ане дальше познавать школьную программу. Родителям - решать ежедневные вопросы в столичной жизни.

Все планы нарушил звонок администратора. Он сообщил Михаилу Сергеевичу о том, что моряки Владивостока на хороших взаимовыгодных условиях просят дать для них концерт.

С материальной стороны вроде бы хорошо. С моральной... С моральной плохо. Не хотелось раньше намеченного срока уезжать из Bepx-Обского. Тяжелыми были дни расставания с малой родиной. Хотелось еще денек-другой пожить здесь.

С другой стороны, Михаил Сергеевич не любил отказывать, когда его просили. Дал согласие. В Москву было решено лететь через пару дней. Время оставалось на то, чтобы подготовиться в дорогу и накануне дня рождения Любови Васильевны Боровой съездить в Ануйское, поздравить ее с наступающим праздником.

Этим планам тоже не суждено было сбыться. Чуть свет в дверь летней кухни, где спали Михаил с Галиной, постучали.

-  Кого в такую рань, - глядя на часы, поднявшись с кровати, натягивая спортивный костюм, проговорил Михаил.

-  Наверное, Татьяна, - высказала свое предположение Галина. Не напрасно высказала, так как сестра Михаила, Татьяна, спала с Аней в родительском доме. Здесь же на одном подворье.

-  Боже мой! Боже мой? - обрадовался Михаил, увидев гостей. - Галочка! Твои догадки не оправдались, - обращаясь к жене воскликнул муж.

Галина Николаевна по голосам определила гостей. Тоже была рада встрече.

-  Простите за ранний визит, - певуче проговорила Любовь Васильевна Боровая, когда они с мужем Владимиром Павловичем протиснулись в узкую дверь. Поздоровались. Володя с Михаилом присели на кровать. Галина едва успевала из рук Любови Васильевны принимать банки с творогом, сметаной, молоком и другими соленьями, вареньями, которые та доставала из сеток и сумок.

-  Куда нам столько, - глядя на привезенное, проговорила Галина Николаевна, поочередно посмотрев на гостей.

-  Что-то сейчас покушаете. Что-то в Москву возьмете.

-  Грибочки что надо! - залюбовался Миша литровой банкой, которую повертел в руках и так и эдак, после чего обратно поставил на стол.

Нарушая образовавшую тишину, он продолжил:

-  Опередили нас. Мы сегодня собрались съездить к вам и кого-то поздравить с днем рождения, заодно и попрощаться. Неотложные дела появились. Завтра улетаем, - проговорил Михаил Сергеевич, скосив при этом глаза на Любовь Васильевну, пытаясь узнать, как она отнесется к этой новости.

-  Если кого-то, можете съездить. Что касается меня, поздравите девятнадцатого.

-  Если срочно, то надо, - упавшим голосом проговорила Любовь Васильевна. - Но если есть малейшая возможность срочные дела отложите, - умоляюще попросила она. - Все знают в селе, что вы должны быть у меня на дне рождения. Как теперь людям объяснить?

В этих словах Михаил почувствовал не то упрек, не то обиду, отчего на сердце тяжело сделалось. Грудь словно чем-то сдавило.

Галина Николаевна тоже себя как-то неловко почувствовала. Словно в какую-то секунду между гостями и хозяевами наступило отчуждение. Не знали о чем говорить.

Первым тишину нарушил Михаил, продолжая смотреть на Любовь Васильевну:

-  Что-нибудь при-ду-ма-ем.

Глядя на мужа, Галина Николаевна подтолкнула к той мысли, которая созревала у нее в голове. Проговорила:

-  Чего думать-то. Позвони администратору, пусть отказывается от Владивостока. В другой раз дашь концерт.

-  Умница, - проговорил Михаил Сергеевич, обращаясь к жене: - Умеешь читать мои мысли.

Девятнадцатого августа село Ануйское было в праздничном убранстве. Неизвестно, чего больше ждали жители: или начало торжественной части, связанной с днем рождения Любови Васильевны, или выступления Михаила Сергеевича Евдокимова? А может быть, того и другого.

План проведения праздника разработала Любовь Васильевна, заранее обговорив его с Михаилом Сергеевичем. Программу решено было начать в Доме культуры. Продолжить в столовой.

К назначенному часу Дом культуры был полон. Михаила Сергеевича и Галины Николаевны не было. Любовь Васильевна понимала, раз нет, значит, Миша решает неотложные дела. Не стали ждать. Праздник

начали с поздравлений друзей и близких, кто знал Любовь Васильевну, кто с ней работал.

На сцену вышел друг Михаила Сергеевича, Сергей Гранкин. Он исполнил под гитару несколько песен, в том числе о дружбе человека и собаки.

Через несколько минут в зале появились Михаил Сергеевич с Галиной Николаевной, известные музыканты Владимир Бакитко и Сергей Клоков. Селяне встали, дружно зааплодировали гостям, которые прошли на сцену.

Поцеловав Любовь Васильевну и сказав ей несколько слов, Галина Николаевна подарила огромный букет роз, который вместе с другими цветами украсил сцену.

Бакитко и Клоков не заставили себя ждать. Под баян и балалайку исполнили частушки, тем самым больше оживили публику.

Слово взял Михаил Сергеевич. Он подошел к Любови Васильевне. Поцеловал ее.

-  Ну что говорить, - обратился он к ней. - Даже не знаю. Я люблю вас, как и прежде. Преклонялся и преклоняюсь перед вашей добротой. Эти чувства постоянно испытывал и буду испытывать до конца своих дней. Желаю вам здоровья, удачи. Мне кто-то сказал, что вам сорок пять. Я в это не верю. В моей памяти вы всегда будете двадцатилетней. Такой, какой я вас увидел в первый раз. А теперь, дорогая Любовь Васильевна, разрешите вручить вам свой подарок. - Михаил Сергеевич вытащил на середину сцены большую коробку и с улыбкой проговорил: - Правда, я сам еще не знаю, что там находится, - и, открывая коробку, продолжил: - Интересно узнать, что там лежит?

Когда достал, зал ахнул от неожиданности. В коробке находился синтезатор «Ямаха». По тем временам в сельской местности это был неслыханный музыкальный инструмент.

В составе вокально-музыкальной группы, которую Михаил Сергеевич пригласил из Белокури- хи, он исполнил несколько песен: «Призрачно все в этом мире бушующем», «Детство мое, постой не спеши». «Восточную песню». Потом запел:

Там, где клен шумит,

Над речной волной,

Говорили мы О любви с тобой.

Отшумел тот клен,

В поле бродит мгла.

А любовь, как сон,

Стороной прошла.

А любовь, как сон,

А любовь, как сон,

А любовь, как сон,

Стороной прошла.

На сцену вышла Любовь Васильевна и, обнявшись с Михаилом Сергеевичем, подхватила песню. Продолжили дуэтом:

Сердцу очень жаль,

Что случилось так.

Но уносит вдаль Журавлей косяк.

Четырем векам Грусть-печаль раздам.

Не вернется вновь Это лето к нам.

Не вернется вновь,

Не вернется вновь,

Не вернется вновь Это лето к нам...

Песня растревожила души селян. Кто-то из них подпевал. Кто-то платком утирал повлажневшие глаза, вспомнив о своей прошедшей любви...

Праздник продолжили в столовой. На стол, за которым сидела Любовь Васильевна, Михаил Сергеевич водрузил огромный арбуз.

Галина Николаевна разложила по вазам привезенный ими виноград, яблоки, апельсины. Расставила бутылки с дорогим вином.

После нескольких тостов местный житель Николай Иванович Татаринцев взял гармонь и заиграл плясовую. Тут же на круг выскочила его жена, Мария Кирилловна, и начала, начала вперемежку с частушками отстукивать каблучками. Гармонист едва поспевал за ней. Своим задором Мария Кирилловна других вовлекла в пляску. Скоро не только пол задрожал под каблуками весельчаков, но и окна стали тонко позванивать.

Плясунов заменил Сергей Гранкин. Под гитару он начал: « ...Дайте мне в детство счастливый билет...»

-  Ишь чего захотел, - кто-то крикнул из-за столов. - Детей нарожал, а теперь в детство захотел. Не получится.

Гранкина заменили Бакитко с Клоковым. Снова сразили собравшихся частушками. Через некоторое время они перешли на вальс.

Михаил Сергеевич пригласил Любовь Васильевну. Владимир Павлович Галину Николаевну. Потом всем застольем исполнили Деревня моя, деревянная дальняя, смотрю на тебя я, прикрывшись рукой.

Ты в ярком платочке весеннего облака...

Когда еще выпили - всем захотелось петь и плясать, да не только захотелось. Выходили и пели, и плясали, показывая свою сибирскую удаль.

Такого веселья в Ануйске даже старожилы не помнили. Продолжалось оно до утра.