Сорокунов Александр Анатольевич -  выпускник Барнаульского ВВАУЛ 1975 года

Skiing   

       Один из моих псов, назовём его Барбос, что отвечает его духу и внешности, содержит в себе 130 фунтов зубов, мышц на кости, шерсти, и около двух унций мозгу, что в собачьем миру обеспечивает ему место под солнцем, а не под столом, при его росте в 92 сантиметра по уровню талии. Отношения к живности у него разные, часто противоречивые. Небольшая «пигмейская козочка» без риска для жизни может таскать сухой собачий корм из его тазика, когда он ест, хотя в собачьем же миру такое фамильярство просто обязано заканчиватся трагически.

Две большие косули, по ошибке, с бодуна ли, перепрыгнувшие высокую изгородь, своим шумом разбудили Барбоса и потому погибли там же от рассоединения спинного мозга в районе шеи. Когда одна из наших собак готовилась стать мамой, имея в виду Барбоса папой, к нам во двор на «запах женщины» забрёл кобель с соседской фермы, где под кронами роскошной ивы он и нашёл конец свой бессмысленной жизни.

Выскочив изнутри дома на веранду при каком-то странном шуме я видел Барбоса, держащего в зубах предмет напоминавший по форме полупустой мешок картошки, и мотающего его в трёх плоскостях с такой яростью и силой, что всякая надежда на спасение того, что было в этом мешке, сразу пропала. А в сим мешке была душа заблудшая того соседского кобеля, как оказалось. Ну, остановить такой процесс невозможно.

Барбоса можно застрелить, но сказать ему: «Хватит, брось его, с него довольно!» нельзя. Он сам знает, когда хватит.

 Но вот со скунсами у нас совсем другая тактика. Американский скунс, это существо, которое Бог создал, что вполне очевидно, с большого бодуна, страдая от похмелья и большой ненависти — в тот момент только, разумеется — ко всему человечеству. Это и подтолкнуло Его подсунуть это смердящее творенье Ною в ковчег наряду с остальными, так нам необходимыми существами как клещи, змеи, скорпионы и аллигаторы.

Когда скунс прёт поперёк твоего двора подпрыгивая как Уазик на кочках, ты молишь Бога (да, да, того самого), чтоб этот демон не остановился из любопытства и чтоб твои собаки позорно проспали, пропустили это событие, потому что если нет, то будет то, о чём следует рассказать отдельно.

 Два часа ночи. Голос Барбоса откуда-то из глубины яблоневого сада звучит как голос бас-саксофона под сурдинку, так тревожно-безнадёжно... Прыгаю в сапоги, хватаю мощный фонарь, вылетаю в темноту. Белый силуэт Барбоса движущийся по совершенно нелогичной траектории не предвещает пикника. Но раньше всего осознаёшь, что беда-таки нагрянула... по запаху. Он медленно расплывается по долине в ночи и нет никакой возможности локализовать источник. Но я могу — у меня есть пёс по имени Барбос.

Увидев меня, он удваивает скорость движения. В его глазах надежда и слёзы, в его устах — густая пена, оба свидетельствa успешной атаки скунса на его лицо. Моя задача проста: скунс должен уйти либо умереть, с моей помощью. Лучше умереть. Выполняется это так: я освещаю демона фонарём, навожу в его сторону оружие и свои ноздри (целиться не надо, прицелов не видно) и когда мозг совместит стреляющую руку, нос и скунса на одной линии, я сброшу курок. Я умею стрелять на запах. Но тут есть тонкость — мой пёс, он в постоянном движении. Он не охотничий, он не пойнтер. И он ложил на то, что я, рискуя быть спрыснутым зловонным раствором из скунсячьего подхвостовья, прыгаю вместе с ним в ночи по кругу как сектант Вуду, стараясь не задеть его пулей 45-го калибра. Но вот всё совпадает, раздаётся выстрел и повторного не будет, потому что это то, что Барбос ждал всё это время — он яростно бросается на раненого скунса, в секунду запихивает его смердящее тело в свою уже ничего не чувствующую пасть и начинает трясти из него остатки жизни. Здесь и есть кульминация рассказа: вместе с жизнью и кишками из этого скунса вылетает и та самая эссенция и всё это вместе садится мне на голову и лицо...

Есть растворы, которые, говорят, смывают запах скунса с предметов, автомобилей, шерсти, кожи, даже глаз живого существа. Вы этому не верьте. Но если у вас есть амбар или сарай, где вы могли бы жить уединённо, не отравляя жизни близким в течение хотя бы недели, смело идите на скунса с собакой! 

Стрельба по "сусликам"

Петухи тут не кричат по утрам, это точно, но павлины орут, мать иху так! Мы ж не в городе, а как бы на ранчо... живём, 10 км от города. Так вот там один сосед, наискосок через моё пастбище, держит павлинов стадо (или стаю?). Была у меня с ним встреча года три назад неприятная: у меня на поле обосновалась колония prairie dogs (земляные собачки, по-нашему будет, вроде сусликов, токо с мелкую кошку размером), и стали они копать свои норы (коню сломать ногу можно, а было у меня два мустанга одомашненных), уродовать землю, значит. И решил я их отстрелять маленько. Но они чуткие, близко под ружьишко не подпускают, так пришлось мне расконсервировать свою трёхлинейку (винтовка Мосина, кто помнит) и лупить их с заднего крыльца, трассирующими. Прокололся я на том, что директриса моей стрельбы продолжалась, в основном, на территорию того павлиньего папы, а трёхлинейка --- винтарь сурьёзный, и рикошетит он даже скрозь этого сабачка километра на три.

Так после очередной сессии пошёл я их на поле собирать, усопших-то, а ко мне во двор эскадрон полицейских врывается. Слово за слово, короче, сосед этот подметил как пуля моя с рикошету к нему пришла и объявилась громко об водосточную трубу. Вот он, законопослушный, в ответ стрелять не стал, а вызвал отряд гусаров и все они ко мне припёрлись. А я сделал им лицо полковника спецназа и пообещал, что в будущем сменю калибр на более мелкий. А командир ихний также посоветовал сменить траекторию...

Вот так всё и обошлось, как на деревне, хотя поначалу я страху натерпелся, думал кинут меня к ним в каталажку, в камеру с гомосексуалистами...

Добавить комментарий