Жильников Сергей Егорович – выпускник Барнаульского ВВАУЛ 1979 года. 

Шел 1979 год. Мы выпускники Барнаульского ВВВАУЛ заканчивали программу. Оставались считанные недели до Государственного экзамена по летной подготовке. Погодные условия были плохие, полеты переносились, план горел и наше 1 звено в составе 12 курсантов, было перебазировано на аэродром Славгород. В это время там проходили подготовку в качестве летчиков - инструкторов на самолетах ЯК-28 выпускники 1978 года.

Летая в училище на третьем типе самолетов, а именно Л-29, ИЛ-28, ЯК-28, сложилось, так что все летные программы мы заканчивали именно в Славгороде. Аэродром и район полетов были хорошо знакомы.

Сдали зачеты по району полетов. Получили полетные карты. Нанесли на них пилотажные зоны, маршруты, полигон. Все как положено. По программе нам оставалось выполнить практическое бомбометание.

На предполетной подготовке был дан маршрут, но с не большой оговоркой, - «возможно, будет другой - запишите его». Вся подготовка и задача ставилась на основной маршрут, запасного маршрута были даны только поворотные пункты, поэтому по нему никто толком не готовился, видимо рассчитывая на опытных штурманов, или, что его не будет вообще. А штурманы были действительно опытные, испытавшие все прелести полетов с курсантами.

Вырулив на полосу, проверил работу двигателей, запросил взлет, РП: - «взлет разрешаю по запасному маршруту 600». В экипаже стоит тишина. Выполняю взлет, убрал шасси, закрылки, тут штурман у меня спрашивает: «А у тебя маршрут то есть, а то у меня нет». У меня был записан маршрут, в наколенном планшете. Я ему называю поворотные пункты. Тут начинается весь расчет маршрута. Выполняю разворот на курс. Самолет ЯК-28Л (Лотос) для летчика имел не очень хороший обзор, а для штурмана его практически не было. Впередсмотрящий впереди вообще ничего не видел, снизу было закрыто, сидел он в катапультном кресле «растопырив» ноги, между ног у него была дальномерная система для бомбометания, оптического прицела не было. И только по бокам были небольшие «щели чтобы свет поступал». Штурман был молодой, но свою флагманскую работу сделал быстро. Идем на 1 ППМ (первый поворотный пункт маршрута). Штурман спрашивает: - «Видишь, впереди справа должна быть большая деревня». Я в ответ: - «наблюдаю Щербакты (помню 25 лет спустя)». Штурман: «Третья деревня слева наша, дольше разворот на курс…, скорость…». Так и прошли маршрут, без отклонений и по месту и по времени. Я потом кальку проводки смотрел. Конечно, в строевых частях были намного сложнее ситуации. Но ведь мы были курсанты, пусть даже 4 курса.

Дольше были полеты на практическое бомбометание. Было удивительно интересно, как выполнять бомбометание без оптического прицела - точнее «по лаптю».

Перед вылетом подходим к ЯК- 28Л. Самолет был красив внешне, не плохие разгонные характеристики, скороподъемность по тем временам, но в практическом применении его не зря называли «голубь мира». Я начинаю помогать специалистам по вооружению, подвешивать бомбы в бомболюк. Расположение бомболюка такое, что с моим ростом 183 туда можно залезть только на корточках и подвесить даже учебную бомбу П-50-75 составляет труда, обязательно обо что-нибудь ударишься. Штурман весь «озабоченный», отковыряв кусок гудрона от бетонки, наносит риски на остеклении своей кабины - «щели для поступления света».

Выполняем взлет. Идем на полигон «Остров Осиновый» (тоже помню). Докладываю: - «На боевом». Скорость 800, высота 1000 м. Штурман открывает бомболюк, начинает прицеливание по боковым ориентирам, просит сделать крен побольше, чтобы посмотреть, находимся ли точно на боевом курсе. Цель я вижу, но подходя ближе, я ее накрываю носом самолета и уже ничего не вижу, только впереди наземный ориентир. Единственное остается держать режим и выполнять указания штурмана.

У штурмана низ кабины закрыт – остаются только боковые ориентиры. Сброс. С разворотом начинаю набирать высоту. Руководитель на полигоне объявляет результат: - «Азимут 30 удаление 150». Возвращаемся на точку. Выполняем посадку. Заруливаем. Штурман в прямом смысле выскакивает из кабины, опять отковыривает кусок гудрона и наносит другую метку. Я как обычно помогаю в подвески бомбы. Опять взлет, на боевом, сброс, уход с боевого курса боевым разворотом. Голос руководителя: «азимут…, удаление 90». Посадка. Опять повторяется история штурмана с куском гудрона. Взлет, боевой курс, сброс, голос руководителя: - «азимут…, удаление одна 30, другая 35».

Попробовали бы потягаться американские летчики с нами курсантами 4 курса Барнаульского ВВАУЛ на точность бомбометания при помощи «лаптя» да еще в «слепую» с высоты 1000 метров на скорости 800 при видимости 6-8 километров.

Вот так и закончилось наше обучение в училище, которого уже нет, но еще остались люди и их память о былом.

А впереди нас ждал Камень на Оби, нас ждали Госэкзамены по летной подготовке.

Прибыв на основную базу в Камень-на-Оби, мы поняли, что тут тоже программа подходит к концу, скоро Госы. Погода стояла плохая – не «курсантская». Полеты переносились. Но все же выпал денек. Приехали представители Госкомиссии.

На предварительной подготовке в класс пришел командир эскадрильи м-р Коротков. Снял фуражку, высыпал в нее свернутые бумажки и сказал: «Ну-ка тяните жребий по очередности вылетов на экзамене». Я подошел, засунул руку в фуражку, вытянул свернутую бумажку, развернул ее - там стояла цифра 1. Коротков посмотрел на меня и сказал: «Ну, повезло тебе». Мне действительно повезло, как я это понял позже.

 В день полетов моросил дождь, облачность провисала до 400-500 метров. Видимость 4-5 км. В экзамен входили: - 2 самостоятельных полета по кругу и полет в зону по приборам под шторкой. Допуска в СМУ мы естественно не имели. После предполетной подготовки выйдя на улицу, я понял, что самостоятельный полет вряд ли состоится. Но надежда проходит последней. Поступила команда по самолетам. Штурманом в экипаже у меня был штурман звена, который на 3 курсе на ИЛ-28 у нас был штурманом экипажа (фамилию не помню).

Так как по плановой таблице я взлетал первым – запрашиваю запуск. В эфире небольшая пауза. Руководитель: - «Запуск разрешаю».

Чуть позже запуск стали запрашивать другие курсанты.

В ответ: - «Ждать».

В голове пронеслось «Ну вот и отлетали».

Запрашиваю: - «Вырулить».

Утвердительная команда РП: - «Выруливайте».

Запрашиваю: - «На полосу».

РП: - «Занимайте».

Подумал: - «Прокачусь по полосе, на этом все закончится». А выполнить крайний самостоятельный полет в училище хотелось, да и погодные условия не пугали - приходилось полетать в облаках.

Запрашиваю: - «Взлет».

В ответ уверенная команда РП: - «Взлетайте».

Самолет разогнался, оторвался от бетонки – ну вот, я в воздухе. Убрал шасси, закрылки. Вот он 1 разворот. Штатная схема захода 2 разворота на 180 градусов. Перед окончанием набора высоты круга вошел в облака, потом вышел, потом опять вошел - висела такая облачная рвань. Видимость примерно 4 км. Аэродрома не видно. Перед 2 разворотом вошел в облака. Затруднений не почувствовал. Полет проходил спокойно. При выполнении второй половины 2 разворота перестала работать курсовая система - она просто повернулась на 90 градусов, и замерла.

По СПУ я дал команду штурману: - «Проверьте курсовую систему».

В ответ была тишина. Я повторил команду. Штурман молчал. Нужно было принимать решение. И я его принял – КУР - 0. Других средств навигации не было. Взяв поправку на ветер, получая команды от РСП: - «Удаление 10, на курсе, на глиссаде» я подобрал режим снижения. Оторвав взгляд от приборов, на удалении 6 километров я увидел, что, ДПРС буду проходить левее метров 50. Взял поправку в курсе. Вот стал просматриваться торец полосы. Самолет шел строго по глиссаде. После посадки на пробеге курсовая система стала показывать посадочный курс, т.е. заработала. На рулении я спросил у штурмана: - «В чем дело». В ответ: - «Нормально». Поменяли тормозной парашют. Выруливаю на полосу. Проверяю все системы. Все работает нормально. Выполняю взлет. Все те же облака, все так же один в воздухе. Перед вторым разворотом опять вхожу в облака. И опять повторяется старая история. На этот раз я ждал этот вариант событий. На мою команду штурман опять не ответил. После посадки курсовая система опять заработала. Записал отказ в журнал. Уже на земле я спросил штурмана об отказе. Он отмолчался. Для меня остается загадкой, по сей день, и отказ, и поведение этого штурмана - целого капитана.

Потом был контрольный полет по приборам с инспектором из Округа. Получил оценку «отлично». И на этом мои полеты в училище закончились. Потом были прощания с инструкторами эскадрилье, полком, которого уже нет.

Мы были счастливы в ожидании чего-то нового. Ведь мы были молоды, без 5 минут офицеры - летчики и я думаю, что все этим гордились.

You have no rights to post comments